Как воспитать ниндзю

– Бедная Лу, – зарыдала от хохота Мари. – Такая жуткая смерть...

– Прекрати издеваться над бедной девочкой! – строго сказала мама.

Впереди что-то заревело, и уехавший вперед король непонятно как быстро оказался позади их, спрятавшись за Мари, маму и графа.

– Тетя Дженни, а не могли бы вы нас проводить в замок, вы все же хорошо стреляете, – заискивающе сказал Джекки.

– А как же Лу? – поддразнила та. – Ты не подождешь, пока с нее снимут шкуру? Хоррошая была шкура!

– Ой, только не издевайтесь и не говорите об этом Лу! – взмолился Джекки. – Мне и так стыдно...

– Было стыдно, так стыдно, что я убежал, – хмыкнула Мари. – Не могу смотреть на убиенную невесту...

– Прекратите издеваться! – истерически сказал король.

В это время я сидела на краю котловины, в середине которой, как в амфитеатре, выступали все эти негодяи, и чуть не скрежетала зубами, когда туман доносил до меня усиленные природной акустикой и туманом звуки почти за несколько километров. По ним только глухой не понял бы, что происходит... Эти негодяи даже и не подозревали, что их слышно почти за десять километров, а то и далее, и что всю эту дрянь слушают не одни уши... Я им покажу шкурку снять с Лу – меня всю трясло...

– Сам виноват, – услышала я вдруг шепот мамá, донесшийся издалека природной акустикой до меня. Они явно сорились. – Сколько раз я говорила тебе удочерить Лу! Тогда б она так не реагировала на всяких проходимцев! – ревниво сказала мама, и я услышала недовольный рев Логана.

– Ты не понимаешь! – с болью сказал папá. – Если б я ее удочерил, ее пришлось бы оставить с тобой, как и Мари, в Англии. Никто бы не понял меня, если б я брал родную дочь на задания! Мне пришлось отдать бы ее тебе! Оставить в Англии как английскую леди, как это принято. А я этого б не выдержал и сошел с ума, – ты даже не представляешь, как это все время без семьи, вдали от вас! А так у меня была половина семьи... сестра... я б умер, если б рядом все время не была сводная сестра-дочь!

– Угу, и ее телохранители тоже, – без них бы ты уже давно бы скончался! – хмыкнула уже более примирительно мама.

– Лу мне дочь! Ты не понимаешь это, ты все время с Мари, ты ее воспитывала... – горько сказал отец. – Я же люблю Лу даже больше Мари, маленького подкидыша и сестру, как это родной не обидно, ведь я ее воспитал с самого детства, я видел ее первые шаги, мы были вместе и рядом во всех боях, мы вместе соратники – я даже представить сейчас не могу, как я буду без нее... – с тоской сказал отец. – Выйду на пенсию, поселюсь с тобой где-то рядом возле Мари и Лу!

На сердце стало тепло и хорошо, что я аж зажмурилась от того, как хорошо... И даже простила папá все, что он не хотел меня удочерить. Не хватало еще сидеть тут в Англии глупой девой!

Я отчаянно размышляла над тем, как попасть на собственную свадьбу так, чтоб никто и не заподозрил, что ты там. С одной стороны, побывать на собственной свадьбе было здорово, как и с другой никогда там не появляться. Но еще с одной стороны была опасность, что тебя узнают, и веселье обернется горючими слезами и тебя затянут под венец... Тогда отольются кошке мышкины слезки, и веселиться будут другие... Веселиться на собственной свадьбе – что за утонченное издевательство!

Я люблю веселиться, глядя на других, которые выходят замуж. Я – ужасная альтруистка.

И вот, пока я грустно себе сидела на пенечке, понурив голову, на меня из кустов вдруг выглянул священник! Чуть только я на него глядела, как он прятался, а потом снова загадочно и внимательно смотрел на меня. Спокойно себе сидящей на пенечке. Выглянул, потом снова скрылся, стоя там на четвереньках, потом снова выглянул и долго смотрел на меня. Я смотрела на него.

– Чокнутый? – спросила я.

– Неее, – радостно он помахал головой, исчезнув. Потом выглянул снова. И все продолжал глядеть, все так же глядя.

Глядя на его какое-то радостное лицо, я подумала, что чокнутая, наверное, я. А когда, он, взяв в зубы крест, храбро пошел на меня на четвереньках, то я подумала, что все, приплыли.

– Сгинь, сатана! – прошепелявил он передо мной, все так же стоя на четвереньках.

Я погладила галлюцинацию по головке, как собачонку. Ишь, какая странная.

Он сделал челюстями угрожающее движение и чуть добродушно завыл, помахивая задницей. Но голову не отнял...

Я почесала его за ушами. Он забормотал молитву, в которой явственно слышалось, «изыди сатана», «аминь» и «изгоняю тебя», преданно глядя на меня.

Не зная, что делать в таком случае, когда я чокнулась, я на всякий случай почесала священника за ушами.

Он нетерпеливо переступал с одной руки и ноги на другую, крестясь другой рукой, словно конь.

Внимательно оглядев лес, я заметила еще две напуганные рожи священников с открытыми ртами, напряженно высовывающиеся из листвы. И что-то шепчущие, и дрожащие, съеживающиеся от малейшего звука. Они что-то бормотали и дергали руками своему собрату, что-то указывая ему издалека и прятаясь, как только я на них начинала глядеть. Тогда они глупо улыбались мне и побыстрей скрывались в листве, чтоб я их не увидела.