Как возникло человечество

Кроме такого рода обычаев, почти по всему миру отмечено существование отличавшихся неприличием слов и действий особых женских праздников, на которые мужчины не допускались, а также подобного же рода женских процессий и обрядов во время общих праздников. Такие праздники или их пережитки существовали в древнем Египте, у древних евреев, в античной Греции, Этрурии, Риме, Галлии, древней Британии, средневековой Фландрии, а также у племен Конго, туземцев о-вов Лоялти, в Индии, у кетов, якутов, грузин, осетин, русских, украинцев, белорусов, чехов, ижорцев, немцев, коми, мордвы, марийцев, удмуртов и других народов (В.Миллер, 1884, с.26; Геродот, 1885, I, с.140; И.Смирнов, 1890, с.134; 1893, 5, с.468–469; Троицкая, 1893, с. 78; С.Максимов, 1903, с.421–431; В.Анучин, 1914, с.21–23; Богаевский, 1916, с.59, 183; Евреинов, 1924, с.70–71; Гаген-Торн, 1930, с.70–79; „Религиозные верования народов СССР", 1931, II, с.157; Кагаров, 1937, с.57–58; Белицер, 1958, с. 298; Плутарх, 1961, I, с.117; Crooke, 1896, I, р.68–69; 1919, р.247–248; Briffault, 1927, III, p.204–206). (См. примечание 24).

Во время афинского праздника Тесмофорий женщины самого знатного происхождения собирались вместе в особом здании, куда доступ мужчинам был строго воспрещен. Здесь они обращались друг к другу с шутками непристойного содержания и сквернословили. Неприличные действия совершались и непристойные песни распевались женщинами и во время праздничной процессии (Новосадский, 1887, с. 125, 130: Богаевский, 1916, с.59, 183; Briffault, 1927, III, р.206). Интересно в связи с этим отметить, что знатные женщины, принимавшие участие в праздничных обрядах, готовили себя к ним строгим постом и длительным половым воздержанием (Богаевский, 1916, с. 181; Briffault, 1927, III, p. 126–127). Непристойностью слов и действий отличался праздник римских женщин в честь Bona Dea. Мужчины не только не могли принимать участие в этом празднике, но даже присутствовать на нем в качестве зрителей. Считалось, что всякий мужчина, хотя бы случайно увидевший, как совершаются обряды этого праздника, неизбежно должен ослепнуть (Briffault, 1927, III, р.206; Плутарх, 1963, II, с.455–456).

Но особенно ярко черты былых оргиастических нападений проявлялись в греческих вакханалиях, являвшихся первоначально исключительно женскими праздниками (Nilsson, 1957, р.5–8). По свидетельству Плутарха, во время этого праздника женщины самым яростным образом набрасывались на плющ, который считался мужским растением и рассматривался как воплощение Вакха. Они хватали его, с ожесточением разрывали на части и жевали (Штернберг, 1936, с.470). Свидетельством происхождения вакханалий из оргиастических нападений женщин является легенда о растерзании Пенфея вакханками-менадами (Эврипид, 1916, I, с. 194 сл.; Анненский, 1916, с.190–192; Кагаров, 1937, с.57). (См. примечание 25).

Во время бытовавшего вплоть до XX в. у мордвы женского праздника всякий мужчина, который имел несчастье попасть навстречу двигавшейся по деревне с пением грубо эротических песен процессии пьяных женщин, становился объектом самых безобразных издевательств (И.Смирнов, 1893, 5, с.468–469). Оргиастический момент присутствовал также в обрядности женских праздников русских, украинцев, немцев, марийцев, удмуртов, ижорцев, хотя и в значительно смягченном виде. Проявлялся он обыкновенно в обязательном пьянстве всех женщин, принимавших участие в празднике, а иногда также в отступлении его участниц от обычаев, нарушение которых в обычное время считалось крайним неприличием (Гаген-Торн, 1930, с.70–79). Так, например, один из очевидцев, описавший женский праздник в Яранском уезде Вятской губернии, сообщал, что во время его женщины доходят до того, „что сдергивают с себя головные уборы и остаются простоволосые, что в другое время — величайший позор для всякой порядочной женщины, так как оно — признак крайней разнузданности" (Гаген-Торн, 1930, с.76. Ср.: С.Максимов, 1903, с.431). Присуща была многим женским праздникам перечисленных народов и такая черта, как замкнутость, хотя в ряде случаев наблюдается постепенное ее исчезновение. Интересно отметить, что кое-где этнографами было отмечено бытование поверья о том, что мужчина, оказавшийся свидетелем обрядов женского праздника, должен ослепнуть (Гаген-Торн, 1930, с.76).

Не менее убедительными свидетельствами в пользу правильности положения об универсальной распространенности в прошлом оргиастических нападений являются данные фольклористики.