Читаем Как возникло человечество полностью

Как уже указывалось, результаты рефлекторных актов, направленных на изготовление орудий, носили первоначально чисто случайный характер. Степень пригодности полученных приемом разбивания каменных осколков для функционирования в качестве орудий зависела от случая. Вполне понятно, что полученные таким образом орудия не могут рассматриваться как подлинная фиксация результата деятельности по их изготовлению, как подлинная материализация трудового опыта. Возникающая рефлекторная производственная деятельность обладала способностью к самодвижению, саморазвитию, но не столько в действительности, сколько в возможности. Поэтому на первых шагах своего развития она во многом совершенствовалась под определяющим воздействием группового отбора, обусловливавшего совершенствование способности к производственным операциям. Но по мере развития производственной деятельности ее способность к самодвижению начала все в большей и большей степени превращаться из возможности в действительность, что неизбежно вызывало изменение роли группового отбора. Последний из фактора, определявшего развитие рефлекторной производственной деятельности, начинал все в большей и большей степени превращаться в фактор, направление действия которого определялось развитием самой производственной деятельности, в фактор, подчиненный производственной деятельности и выполняющий „заказы" последней.

Рефлекторная форма, в которую была облечена первоначальная производственная деятельность, с самого начала мешала, препятствовала ее развитию. Однако определенное совершенствование производственной деятельности было возможно и в рефлекторной форме. О том, какого уровня развития оказалась способной достигнуть производственная деятельность до начала ее освобождения от рефлекторной формы, позволяют судить орудия, найденные вместе с существами из Олдовай I. Они единодушно были отнесены к олдовайской культуре (Leakey, 1961а, 1961б, 1963а; Clark, 1961; Leakey, Tobias, Napier, 1964 и др.).

Как полагает ряд исследователей, олдовайская каменная индустрия Африки не является самой древней из известных науке. Она, по их мнению, выросла из предшествовавшей ей на этой же территории кафуанской индустрии[58]. Кафуанская и олдовайская культуры по существу представляют две последовательно сменяющие стадии развития одной (Cole, 1954, р. 1034–1035), относящейся к периоду, предшествовавшему шелльской археологической эпохе, переход к которой связан с появлением первого каменного орудия, имеющего выработанную, устойчивую стандартизированную форму, — ручного рубила (Childe, 1944, р.41; Равдоникас, 1939, I, с. 157–158; Ефименко, 1953, с. 107; Паничкина, 1953, с.31–32; Арциховский, 1955, с.26 и др.).

Г.Мортилье (1903, с. 189), давший первую четкую схему периодизации палеолита, рассматривал ручное рубило как первое орудие, изготовленное человеческой рукой, а шелль — как первую эпоху в развитии человеческой каменной индустрии, как первую эпоху древнекаменного века. Орудия, относимые к эпохе, предшествовавшей шелльской, Г.Мортилье рассматривал как продукты деятельности не человека, а теоретически конструируемого им существа, промежуточного между животными и человеком, — антропопитека или гомосимиуса.

Трудами последующих исследователей периодизация Г.Мортилье была дополнена введением дошелльской эпохи. Однако многие ученые до сих пор не признают эту эпоху за самостоятельную. Первой общепризнанной археологической эпохой по-прежнему остается шелльская (Арциховский, 1947, с.8–9; 1955, с. 26; Ефименко, 1953, с.109–110). Исследователи, признающие за первую археологическую эпоху дошелльскую, нигде не дают ей развернутой характеристики, ограничиваясь самыми общими положениями. В их трудах подчеркивается, что орудия дошелльской эпохи обычно имеют случайную, неустойчивую, крайне неопределенную форму и с трудом могут быть отличены от осколков камня, подвергшихся естественной обработке (Осборн, 1924, с. 103; Борисковский, 1957а, с.40; Паничкина, 1953, с. 18).

Из всех археологов более развернутую характеристику дошелльской эпохи дает лишь Л.Лики (Leakey, 1953, р.57, 66–68), детально изучивший относящуюся к ней олдовайскую культуру, но и он подчеркивает, что характерной чертой этой индустрии является отсутствие каких бы то ни было выработанных устойчивых форм каменных орудий (р.68). Несколько более выработанную форму имеют, пожалуй, лишь поздние олдовайские орудия, прямо предшествующие раннешелльским.

Перейти на страницу:

Похожие книги

60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука