Как все начиналось

В этот самый момент во дворе конюшен появился Магистр Ануфрий. Завидев рядом с драконом меня, он сначала остолбенел, а потом весь затрясся от злости. Затряслась его длинная седая борода, затряслись руки, и даже высокая беличья шапка затряслась. Очевидно, моего присутствия в Стольном граде он никак не ожидал.

– Магистр Ануфрий, здрасьте! – пролепетала я, чувствуя себя полной и круглой дурой. «Да, уж конюшня Совета – одна из самых гнусных моих идей!» – мелькнуло в голове.

Уже знакомый кабинет Главы Совета Магов радовал глаз новой мебелью и шикарным столом из красного дерева гномьего производства. В маленькой комнатке пахло свежевыделанной кожей и краской. Мне отчего-то показалось, что, вероятно, диванчик-то приобрели, как раз, на причитающиеся мне за Анука 750 золотых.

Магистр Ануфрий ходил из стороны в сторону и высказывал всё, что думал обо мне прежде, что думает сейчас и что подумает в будущем. Я сложила руки на коленях, уставилась в начищенный до блеска паркетный пол и пыталась почувствовать раскаянье и страх перед самым сильным магом Словении, но кроме наглости и странного веселья от воспоминания испуганной драконьей морды ничего больше не ощущала.

Со слов Ануфрия я была виновницей всех бед, нечаянно свалившихся на его седую голову, и если меня уничтожить, то реки потекут в другом направлении. Уже позже выяснилось: из всего разнообразия лошадок, предоставленных Али на прокорм, он отчего-то выбрал лошадь Магистра Ануфрия, купленную на деньги, взятые в долг из казны. Он на ней и покататься не успел, как дракон её сожрал. Вот такой канделябр, понимаете.

– Ладно, – махнул он рукой. – Ты мне скажи, вы зачем храм в Ненэлии разрушили?

– Мы храм? – округлила я глаза. – Никогда! Это все происки Фатиа!

– Фатиа?! – Магистр недоверчиво уставился на меня. – С каких пор, Властителя Арвиля Фатиа, ты, – он обличительно ткнул в мою сторону длинным корявым пальцем, – можешь называть просто Фатиа.

– С тех пор, как узнала, что являюсь данийской принцессой полукровкой, – спокойно отозвалась я.

Магистр оторопел и уставился в мою сторону, все его хвалёное красноречие вмиг иссякло.

– Кто? – он сглотнул и уселся на кресло, губы его посинели, а от лица отхлынули краски, не осознанно он приложил руку к сердцу. – Кто посмел сказать?

– Фатиа, – я смотрела на Главного Магистра Словении с затаённой жалостью к старику, теряющему нити власти, – он мне сказал, когда пытался выяснить, кому понадобилось будить во мне Бабочку.

Это был последний удар! Запрещённый удар – удар ниже пояса!

Ануфрий посмотрел на меня почти с ужасом и с трудом разжал губы:

– Так она в тебе есть?

– Более того, – я хмыкнула, – она пытается победить меня, завладеть мной! Не ожидали так ведь?

Я встала и вышла из кабинета. Отчего-то я больше не ощущала ни уважения, ни страха перед всемогущим словенским Советом Магов.

* * *

Разговор с Магистром Ануфрием оставил тягостное впечатление. Я спряталась за кассой и без интереса рассматривала в окне испуганных людей, смертельно боящихся, но все же желающих поглядеть через дырку в заборе на прячущегося на заднем дворе Марфиной лавки дракона. Рядом с дырой уже выстроилась целая очередь, тянущаяся вереницей по всей улице. Марфа засуетилась, пытаясь наладить продажу билетов на подглядывание за невиданным зверем.

Какой-то художник, решив заработать на увиденном, спешно вырисовывал портрет Али, дабы размножить изображение на лубяных свитках и продать на воскресной ярмарке. Он даже придумал название картине: «Пришествие дракона в Стольный град», о чём орал на всю улицу, заглушая гул толкущегося народа.

Раскисшая дорога на улице превратилась в месиво из снега и грязи, но людей это не пугало, привлечённые необычным и совершенно бесплатным аттракционом, они галдели и спорили, чья очередь полюбоваться на чудовище.

– Грустишь? – я посмотрела на прибежавшую, запыхавшуюся Марфу, та облокотилась на стол и внимательно вглядывалась в моё лицо.

Я кивнула.

– Я не понимаю, что происходит. Мне страшно, – я почувствовала, как глаза загорели, а к горлу подступил комок.

– На-ка, – Лукинична поставила передо мной маленький бутылек из темно-синего стекла. – Вот твой отворот.

Я взяла склянку, повертела в руках, посмотрела на свет содержимое. Сердце отчего-то тревожно сжималось. В это время на улице раздался дикий визг, народ бросился врассыпную. Очевидно, Али надоело паломничество к его убежищу, и он выпустил облако огня. Эффектно, но не опасно.

– Я поеду, Марфа, я больше не могу. Мы теперь не к месту здесь, ни я, ни мой дракон.

– Езжай, – Лукинична опустила тяжёлую руку мне на голову и погладила по волосам, – не забывай свою тётку.

Я кивнула и поцеловала её пальцы, пахнущие мятой, а потом приложила мягкую тёплую ладонь к своей щеке, чувствуя шероховатую, огрубевшую от возни с травами кожу.

В этот момент раздался звон колокольчика. На пороге стоял гном Яков в новом тулупе, похудевший, причёсанный и гладко выбритый. Без лохматой бороды, он выглядел гораздо моложе, чем я его себе представляла. В руках он сжимал маленький трогательный букетик первых подснежников.