Как вырастить ребенка счастливым. Принцип преемственности

Кемп утверждает, что родитель, лишенный материнского внимания в детстве, не способен любить и заботиться о своем ребенке; напротив, он ждет, что это ребенок должен любить его; он ожидает от ребенка гораздо больше того, на что он способен, а плач малыша воспринимается таким родителем как отторжение. Профессор приводит слова вроде неглупой и образованной матери: «Он плакал, значит, не любил меня, поэтому я его и била».

Трагедия множества женщин в заблуждении, что их потребность в любви должна быть наконец удовлетворена ребенком, который и сам так жаждет любви и внимания. Это немаловажный фактор в страданиях, испытываемых ребенком. Его не только лишают львиной доли необходимых любви и внимания, но и заставляют бороться за них с более взрослым и сильным человеком. Что может быть более ужасным, чем ребенок, своим плачем молящий мать о любви и заботе, и мать, бьющая свое дитя, потому что оно якобы не любит и не обращает на нее внимания в ответ на ее страдания.

В этой игре нет победителей; здесь нет плохих и хороших, а есть лишь сплошь жертвы других жертв.

Обожженный ребенок – более завуалированное выражение обделенности в его родителях. Обычно случаи ожогов у детей относят к разряду несчастных случаев, однако Хелен Л. Мартин, исследователь из ожогового центра Лондонской детской больницы, утверждает обратное. На протяжении семи месяцев она изучила более пятидесяти случаев ожогов и обнаружила, что большинство из них стали результатом «эмоциональных проблем». За исключением пяти случаев, по ее мнению, все остальные произошли из-за конфликтных ситуаций в семье: либо из-за напряжения у матери, либо из-за трений между ребенком и другим членом семьи, либо из-за вражды между взрослыми. Поразительно, но только два случая ожогов имели место, когда ребенок оставался один.

В отличие от тех, что бьют детей, родители, ставшие причиной ожогов у собственных чад, открыто не осуществляют своего желания причинить ребенку боль. В таких родителях пришли во внутренний конфликт их детский гнев и огорчение и родительское стремление к защите и обереганию ребенка. Мать подсознательно использует оружие внутреннего ожидания, что ребенок может обжечься, и, возможно, помогает ему осуществить это ожидание тем, что оставляет кастрюлю с кипящим супом в легкодоступном для ребенка месте. Когда все произошло, несчастная мать может сохранить благонамеренное лицо и в то же время обвинять себя в случившемся, таким образом примиряя внутреннего разъяренного родителя и снедаемого ненавистью и жаждой разрушения ребенка, который также живет в ней.

К тому же около половины женщин в то время, когда произошел несчастный случай, также ощущали недостаток «материнского» внимания и со стороны мужей, отношение к которым женщины описывали как «отчужденное, равнодушное, враждебное». В контрольной группе семей (где несчастные случаи не имели места. – Прим. пер.) одного возраста и со сходной историей жизни Хелен Мартин обнаружила лишь трех женщин, которые имели похожие ощущения по отношению к своим мужьям.

Патологическую тягу к совершению преступлений можно объяснить нежеланием играть по правилам взрослых и трудиться наравне с другими людьми. Заядлый вор, возможно, не способен вынести то, что ему приходится работать за необходимые и желаемые предметы, тогда как ему хочется получить их просто так, задаром, как от матери. Его мало волнует, что ему приходится рисковать чересчур многим, чтобы получить что-либо «бесплатно»; для него важно, что в конечном итоге он заполучит от Матери Вселенной желаемое, ничего не отдавая взамен.

Потребность в наказании, или, как может казаться вору, потребность во внимании к своей персоне, нередко один из аспектов инфантильных взаимоотношений с обществом, у которого вор крадет ценимые в нем вещи, знаки любви.

Эти явления далеко не в новинку для исследователей поведения в цивилизованных обществах, но если рассматривать такие явления с точки зрения искаженного континуума, то они могут приобрести новое значение.

Физическое заболевание, которое можно трактовать как попытку организма обрести равновесие после или во время агрессивного на него нападения, имеет соответственно несколько функций. Одна из них, как было описано ранее, это «нейтрализующее» действие, сравнимое с тем эффектом, которое имеет наказание для облегчения невыносимого чувства вины.