Как вырастить ребенка счастливым

Пальму первенства здесь держит плюшевый мишка или подобная мягкая игрушка, с которой можно «спать в обнимку» ночью. Другими словами, мишка нужен для того, чтобы обеспечить ребенку постоянное присутствие близкого существа. Постепенно формирующуюся крепкую привязанность к игрушке взрослые склонны рассматривать скорее как наивную детскую причуду, а не признак обделенности вниманием ребенка, который вынужден липнуть к неодушевленному куску материи, заменяющему ему верного и постоянного друга. Укачивание в коляске и кроватке — тоже лишь суррогат нужного ребенку движения. Но оно настолько убогое и однообразное по сравнению с тем, которое испытывает ребенок на руках, что вряд ли приносит облегчение изголодавшемуся по движению одинокому и заброшенному существу. Мало того, что такое движение — лишь жалкое подобие настоящего ощущения жизни, оно еще и происходит совсем редко. На коляску и кроватку также вешают гремящие, бряцающие и звякающие при прикосновении игрушки. Обычно они окрашены в яркие, броские цвета, надеты на веревочку, чтобы было на что посмотреть, кроме стены и потолка. И действительно, они привлекают внимание ребенка. Но меняют их очень редко, если вообще меняют, поэтому эти игрушки ничего не дают малышу с точки зрения разнообразия зрительных форм и звуков.

Но, несмотря на то, что игрушек совсем немного, их покачивание, бряцание, треск, звон и яркий цвет не пропадают даром. Как только ребенок получает пусть даже ничтожную крупицу опыта, предусмотренного континуумом, какая-то часть ожиданий в этом опыте все же удовлетворяется. Ребенок накапливает эти нужные ему для развития впечатления, даже если приходится собирать их по крупице, если они бедны и односторонни (их не сравнить с впечатлениями, которые получает ребенок континуума на руках: зрительные формы, звуки, движения, запахи и вкусы — весь этот опыт малыш континуума получает в той же последовательности, что и его предки), если некоторые впечатления повторяются слишком часто, а некоторые полностью отсутствуют. Непрерывность нашего опыта во времени (смена одних ощущений другими, а также связь между схожими ощущениями, испытанными нами в разное время) создает у нас впечатление, что все происходит последовательно и закономерно. Между тем каждое наше впечатление независимо от других впечатлений необходимо для развития какого-либо аспекта личности. Без необходимых ему впечатлений человек не может правильно развиваться; когда же требуемый опыт накоплен, становится возможным дальнейшее развитие. Действия, казалось бы, связанные как причина и следствие могут проистекать из независимых стремлений получить требуемый опыт.

Наиболее отчетливо это можно проследить на примере животных, у которых также есть насущные потребности в определенном поведении, тем более животные не скрывают свои действия за всякими логическими объяснениями.

Из своей первой экспедиции я привезла обезьянку капуцина. Кормила я ее бананами, очищенными от кожуры и поданными ей в тарелке. Обезьянка наедалась вдоволь, а оставшиеся фрукты с отсутствующим видом заворачивала в бумажную салфетку, поглядывая вокруг, как будто не осознавая, что делают ее руки. Затем, словно праздный гуляка, она начинала неторопливо прохаживаться и «вдруг» обнаруживала загадочный сверток. Со все нарастающим нетерпением и возбуждением она сдирала бумажную обертку, и о чудо — недоеденный банан! Вот это да! На этом пантомима обычно заканчивалась. Обезьянка была сыта и не могла заставить себя наброситься на добычу. Тогда она снова заворачивала огрызок банана в клочки салфетки и повторяла свое шоу. Я убедилась, что ее потребность поискать и очистить что-нибудь съедобное, типа фрукта в кожуре или ореха в скорлупе, и потребность в утолении голода — совершенно разные и независимые импульсы. С добрыми намерениями я устранила из ее жизни охоту и очистку пищи, которые природа заложила в ее предках и которые удовлетворили бы ее ожидания в опыте. Мне казалось, что я избавляла ее от лишних хлопот. Но тогда я еще не знала, что такое континуум. Сначала обезьяна утоляла свою наиболее насущную потребность в пище и съедала фрукты. Затем на очереди встала потребность менее насущная: охота. Но окружение не располагало к охоте, так как банан был уже очищен и находился в ее распоряжении. Тогда обезьяна решила инсценировать охоту. И она вовсе не притворялась, когда в возбуждении срывала салфетку с банана. Я уверена, что ее сердце билось чаще, и она выказывала истинное возбуждение и предвкушение добычи, несмотря на то, что кажущаяся причина возбуждения — скорое поедание банана — уже была в прошлом. Настоящей целью ее охоты было удовлетворение потребности в опыте. Так же и с опытом в рамках континуума: каждый компонент есть одновременно и причина, и следствие, и цель.