Как выжить в толпе и остаться самим собой

2. Человек толпы имеет непреодолимую потребность опутывать себя по своей собственной инициативе большим количеством социальных связей ради ощущения своей причастности к обществу. И его дети не являются в этом плане исключением, скорее наоборот, он стремится связать себя с ними еще сильнее, чем с кем бы то ни было. Для того чтобы родитель смог вырастить ребенка свободным от такой потребности в паутине общественных отношений, он должен его с раннего детства постепенно приучать жить самостоятельно и самодостаточно, сознательно помещая его в ситуацию временной и частичной изоляции от окружающих людей, в том числе и от себя. Но подобное поведение в корне противоречит его собственным потребностям, причем этот конфликт происходит на подсознательном уровне. И решить его в пользу ребенка оказываются способными очень немногие родители толпы.

Фромм Э. «Здоровое общество»: «В материнской любви отношения между матерью и ребенком носят характер неравенства: ребенок беспомощен и зависим от матери. Чтобы развиваться, он должен становиться все более независимым, пока, наконец, совсем не перестанет нуждаться в матери. Поэтому отношения матери и ребенка парадоксальны и, в определенном смысле, трагичны. Они требуют от матери самой сильной любви, но именно эта любовь должна помочь ребенку вырасти и отделиться от матери, стать полностью независимым. Любой матери легко любить ребенка, пока не начался этот процесс отделения, но любить ребенка, и при этом позволить ему уйти, и ХОТЕТЬ отпустить его — с этой задачей большинство не в силах справиться».

3. Родительская ревность своего ребенка к его друзьям.

Фромм Э. «Здоровое общество»: «Лишь в возрасте 8–9 лет ребенок начинает воспринимать другого человека так, что может полюбить, т. е. почувствовать, что потребности другого человека так же важны, как его собственные. Обычно ребенок испытывает такую любовь сначала к своим сверстникам, а не к родителям. Приятную мысль о том, что дети «любят» своих родителей прежде, чем они полюбят кого-нибудь еще, следует расценивать как одну из многочисленных иллюзий, порождаемых принятием желаемого за действительное. Для ребенка в этом возрасте отец и мать являются объектами скорее зависимости и страха, чем любви, которая по самой своей природе основана на равенстве и независимости. Любовь к родителям (если мы разграничиваем любовь, с одной стороны, и сильную, но пассивную привязанность, благовоспитанную или почтительную покорность— с другой) развивается — если это вообще происходит — скорее не в детстве, а позднее, хотя при благоприятных условиях ее первые ростки могут обнаружиться и в более раннем возрасте. Однако многие родители не хотят мириться с этим обстоятельством; первые подлинно любовные привязанности ребенка вызывают у них обиду, проявляющуюся либо открыто, либо — что еще более действенно— в виде насмешек. Их осознанная или неосознанная ревность создает одно из самых мощных препятствий на пути развития у ребенка способности любить».

4. Реализация родителями своих целей посредством своих детей.

Фромм Э. «Кризис психоанализа»: «В зависимости от экономических условий, сын либо является наследником владений своего отца, либо будущим кормильцем своего отца, когда тот состарится и ослабеет. Он представляет собой нечто вроде помещения капитала. С экономической точки зрения суммы, вложенные в образование и профессиональное обучение сына, сродни расходам на страхование от несчастных случаев и платежи в пенсионный фонд. Далее сын играет важную роль в поддержании социального престижа своего отца. Его вклад в дела общества и сопутствующее общественное признание может повысить престиж отца; его неудачи в обществе могут уменьшить или даже разрушить престиж отца. (Экономически или социально удачный брак сына играет аналогичную роль.)

Из-за такой социально-экономической функции сына целью его образования, как правило, является не его личное счастье, т. е. максимальное развитие его собственной личности, а, скорее, принесение им максимальной пользы для удовлетворения экономических или социальных потребностей отца. Поэтому зачастую мы обнаруживаем объективный конфликт между счастьем сына и приносимой им пользой; этот конфликт, как правило, не воспринимается сознанием отца, поскольку с точки зрения господствующей в обществе идеологии эти цели идентичны. Еще более осложняет ситуацию то, что отец зачастую отождествляет себя с сыном: он желает, чтобы сын не только был полезным членом общества, но и исполнял его собственные нереализованные мечты и фантазии.

Эти социальные функции отца играют решающую роль в формировании характера отцовской любви: он любит сына при том условии, что сын выполнит возлагаемые на него ожидания. Если это не так, отцовская любовь может угаснуть или даже превратиться в презрение или ненависть».