Как выжить в толпе и остаться самим собой

Эти явления — «плавильный котел» и политкорректность— вроде бы несовместимы: с одной стороны, тебя довольно грубо и бесцеремонно заставляют отказаться от своей индивидуальности, а с другой, — всячески подчеркивают уважение к твоим правам на своеобразие. В этой коллизии есть два аспекта. Один из них заключается в том, что политкорректность — это профилактика возможной реакции на «плавильный котел». Дело в том, что если обижать публично чьи-то групповые (именно групповые, а не индивидуальные!) отличия от большинства, то это способствует ответному сплочению этого меньшинства в группу, оппозиционную доминирующему большинству. То есть действует негласная договоренность: ты усиленно «переплавляешься» под общепринятые стандарты, а я воздерживаюсь от критики твоего временного несоответствия им. Подтверждением такого правила могут служить факты, что, если человек (или группа людей) демонстрирует устойчивую инакость (тем самым проявляя свое либо нежелание, либо неспособность «переплавляться»), то первоначальная политкорректность общества по отношению к нему сменяется обвинениями его же в неполиткорректности. Ведь устойчивое проявление инакости есть противопоставление себя другим, подчеркивание своих отличий в сочетании с чувством превосходства. То есть я не просто не такой как все — я горжусь своей непохожестью. А это уже оскорбление других, проявление неполиткорректности. Таким образом, политкорректность по своей сути — это скрытая под благостной оболочкой дубина группового подавления инакости.

Вторым аспектом политкорректности, делающим ее удобным инструментом в идеологической борьбе атлантов с другими народами, является избирательность ее действия. Дело в том, что в способности человека «переплавиться» в единообразную единицу западного общества есть природные непреодолимые ограничения: цвет волос и кожи, строение черепа, пол и многое другое. Так вот, атланты любят демонстрировать свою политкорректность именно в отношении этих констант, выводя их из-под общественного пресса. В самом деле, глупо третировать человека за неспособность изменить свой генетический код, свое тело. На этом поле общественных отношений его можно и «погладить», обрушив всю свою мощь группового давления на наиболее значимые объекты переделки: сознание, поведение, систему ценностей, на душу в целом.

И в этом стремлении привести переделываемого человека в соответствие общепринятым стандартам добродетельного атланта западное общество часто демонстрирует очень интересный социально-психологический феномен, как нельзя лучше показывающий негативные последствия абсолютизации добра и зла. Когда атлант берется за преобразование человека (людей) в сторону улучшения, он видит в нем преобладание добра над злом (в противном случае он принимает решение о немедленном проведении гуманитарных бомбардировок). Но если перевоспитываемый в ответ на насилие над собой начинает бороться за сохранение своей природы неизменной, атлант меняет свое отношение к нему: «Ну, раз ты так цепляешься за зло в себе, то, значит, именно оно определяет твою сущность. А коли так, то и ты в целом подлежишь уничтожению». Этот феномен известен как маратовская любовь и запечатлен в афоризмах великих:

«Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех»

(Максимилиан Волошин).

ВЕРТИКАЛЬНАЯ ШИЗОФРЕНИЯ

Рассмотренные выше механизмы переделки западным обществом человека исходя из своих представлений об абсолютном добре и зле не всегда встречают сопротивление личности переделываемого. Как правило, в этом процессе переделки личности активное участие принимает и сам объект, самозабвенно насилуя свою душу. В результате такого дружного воздействия как извне, так и изнутри получается искалеченная особым образом психика, типичная для любого атланта.