Как выжить в толпе и остаться самим собой

Красивые птицы поют хуже других. То же относится к людям. В вычурном стиле не стоит искать глубокую мысль.

(Лихтенберг)

---

Даже вежливость бывает оскорбительна, когда подчеркивается.

(Бальтасар Грасиан)

---

Люди невероятно изобретательны в способах расходовать свою краткую жизнь на докучливые церемонии.

(Сомерсет Моэм)

* * *

А тут моя проблема усугубилась еще и следующим: не так давно поймал себя на мысли, что у меня нет никакого желания насиловать себя чтением пусть и умных книг, но написанных плохо. Как тут быть? С одной стороны, у этого автора может быть что-то очень для меня полезное, а с другой — хочется получать от процесса чтения удовольствие… Если отдать предпочтение второму, то окружение и читатели могут сказать, что у меня поверхностный интеллект, фрагментарные знания, что я многих классиков не знаю, что пытаюсь изобрести велосипед и т. д. Получается, что если хочешь добиться признания у научной интеллигенции, читай то, что НАДО, а если хочешь просто получать удовольствие от процесса чтения и писательства, то готовься заранее к негативной реакции на продукт своего ума людей, считающих себя образованными по общепринятым стандартам. Как мне после этого становится понятен чукча из советского анекдота!

«Написал чукча пару рассказов о жизни оленеводов, и его послали поступать в Литературный институт. На экзамене его спрашивают, что он читал из классиков. А он недовольно отвечает: «Нет, начальник, ты не понял… Чукча не читатель — чукча писатель!»

Или другой пример маргинальное™ в профессиональном мировоззрении. В мире искусства иногда встречается позиция самодостаточности творцов, выражающаяся в том, что они совершенно не интересуются произведениями коллег по цеху. Вот, например, что заявил французский хореограф Роман Пети в своем интервью журналу «Эксперт» на вопрос о том, что он думает о последних работах других известных хореографов: «Что касается моей манеры работы — я работаю над своими балетами, и меня давно уже не волнует то, что делают другие. Я интересовался бы чужими балетами, если бы хотел чему-то научиться, открыть что-то новое. Но, прожив долгую жизнь, я считаю возможным и полезным работать над собственными балетами. Я хотел бы уточнить: я не зритель, а хореограф» (№ 8, 26 февраля 2001 г., статья «Балетный козырь Большого театра»).

* * *

«Это был просто добродушный, скучный, честный, заурядный малый. Некоторые его качества, может быть, и заслуживали похвалы, но стремиться к общению с ним было невозможно. Он был равен нулю. Пусть он добропорядочный член общества, хороший муж и отец, честный маклер, но терять на него время, право же, не стоило!»

(Сомерсет Моэмм)

* * *

Примером стычки маргинала с окружением на почве необычности интересов и увлечений первого может послужить ситуация с комнатными растениями, описанная мною во введении данной книги. Ну а битвы из-за своего внешнего вида любой маргинал может и сам вспомнить из собственной жизни. Помню свое состояние оторопи, когда я, будучи студентом-психологом, приехал на каникулы в свой родной провинциальный рабочий поселок из Москвы, впервые отпустив бороду, что по тем временам в наших местах было очень необычным, а мать мне тогда прямо заявила: «Сбрей эту гадость — не позорь меня перед людьми».

Или был и такой случай в моей жизни, когда в откровенном разговоре с дамой, занимавшей видное положение в коммерческой организации, в которой мы трудились, она мне высказала лестную оценку по поводу стиля одеваться и держать себя одного нашего коллеги. И тут же, сравнивая меня с ним, заявила по простоте душевной: «Ты же у нас босяк!»

Особой неожиданностью для меня такое заявление не стало, так как я уже привык к неадекватному восприятию меня окружающими людьми. Столько раз мне приходилось сталкиваться с удивлением людей, которые, при продолжении нашего знакомства, неожиданно для себя обнаруживали у меня то, чего никак не предполагали по первому впечатлению. Как-то мне однокурсница рассказала об одной занимательной истории, связанной со мной. Накануне экзаменационной сессии в университете студентам раздали их зачетные книжки. Так как меня, как обычно, не было на занятии, то моя зачетка довольно долго валялась бесхозной на столе в аудитории. Одна из студенток, до этого недавно перешедшая в нашу группу с вечернего отделения, взяла ее полистать. И надо было видеть (со слов однокурсницы), как по мере перелистывания страниц моей зачетки у этой студентки вытягивалось лицо! Она никак не ожидала, что у такого грубого, неотесанного «деревенщины» с лицом, не обезображенным интеллектом, в зачетке окажутся одни «пятерки»…