Как выжить в зомби-апокалипсисе? Возглавь его! 21+

Я вижу прижавшуюся к стене блондинку за его широкой спиной. Младенец на руках. Восьмилетний мальчик, едва слышно всхлипывающий, прижавшись к материнской ноге. Я выпиваю лишь жизнь, вместе с кровью. Обмякшее тело медленно оседает на застеленный цветастым ковром пол.

— П-пожалуйста…

Я втягиваю язык обратно в глотку. Губы измазаны красным.

Вообще, я должен вроде как пощадить их, но… у нас же равноправие или типа того. Да и вообще на все плевать. Мораль, цивилизованность и прочее дерьмо идет в топку. Я — персонаж Великой Четверки. Это они пишут обо мне историю, которая станет нетленным бестселлером в веках, либо же сгинет в небытие. Этот мир — симуляция, очередной кусочек межматериального чего-то, втекающего в ничто, порожденное в извращенном разуме Темных богов. Я слышу, как шелестят страницы в пальцах тех, кто читает обо мне. Я слышу треск Четвертой Стены от таких мыслей. Я слышу, как клацают клавиши под пальцами Автора. Я — Главный Герой или Главный Злодей, плевать кто, но это моя история, а остальные в ней лишь пушечное мясо и побочные персонажи.

Как там говаривал Отец Монстров? Да будет Резня?!

Вокруг меня сгущается тьма. Я даже не пытался поднять тело бородача. Зачем? Смерть от когтей или клыков любой некротической твари лишь увеличивает эффект Кровавого дождя. В первые его дни недавно откинувшиеся людишки могут максимум моргать и обламывать ногти об любую подвернувшуюся поверхность. А вот таких, как этот через час ждет увлекательное путешествие в виде пускающего слюну тронутого некрозом обрубка человека. Брать себе в свиту какого-то жалкого зомби? Он и сам неплохо справится, а меня ждут упыри, обращенные Костяном. Размеры свиты до непозволительного малы, да и для нормального порождения Смерти нужно нормальное работоспособное тело. Одно дело матерый рукопашник, а другое разжиревший… кто это вообще?

Вокруг меня клубится Смерть, воплощенная в виде полупрозрачной, рваной тучи ночной черноты, стелящейся у моих ног. В жопу изнасилования, как бы странно это не прозвучало. Как-нибудь потом, если окончательно разберусь со своим телом.

Занимательный факт — чем больше человек испытывает страха перед смертью, тем более продуктивно его убийство в энергетическом плане. Боль, ритуальные пытки и прочие измывательства с этим аспектом человеческого организма идут немного в другой опере. Наиболее ценен именно чистый страх, не приправленный горчащими на языке ощущениями терзаемой плоти. А попытки матери спасти ребенка и невинный страх ребенка…

Я подхожу к ним нарочито-медленно. Костян уже обгладывает лицо боксера. Лоскуты кожи, застрявшие в клыках. Окровавленные кости. Он тупо вспорол шкафу глотку. Сколько бы ты не качался и сколько бы не впахивал в секциях различных единоборств после того, как бритвенно-острый кусок кости уже скрипит о позвоночный столб, а ты захлебываешься собственной кровью, затухающим сознанием еще уже как-то отстранено замечая, как тебя начинают пожирать, вряд ли у тебя есть хоть какие-то шансы на выживание. Даже не перехват контроля, а мысленное указание. Начинаем переходить из разряда РПГ в стратегию, епта.

Не дышащий людоед раскрывает пасть, так широко, как только позволяют жалобно хрустнувшие суставы. Челюсть чутка шатается в разболтанных ударом шарнирах, но живая или мертвая плоть, поглощенная подобными существами укрепляет и совершенствует их. Пара часов — и Костян будет еще лучше, чем раньше, а если дать ему отожраться…

Клыки впиваются в шею здоровяка, зацепив часть грудных мышц и плечевого сустава.

Впрыск.

В отличии от упырей вурдалаки могли контролировать процесс обращения трупов в себе подобных. Напряжение желез, вмонтированных в область сонных артерий и сплетающихся с остатками зубных нервов. Смерть отметила бывшего боксера своим прикосновением. Пара часов или пара дней — сроки процесса превращения всегда расходятся, и новое исчадие заброшенных кладбищ встанет под мои знамена.

Костян вылетает из квартиры в полной боевой готовности. Но из третьей так никто и не появился. Подозрительно.

Я убил этих двоих быстро. Почти безболезненно. Можно даже сказать милосердно. Когти прошили несформировавшуюся природную каску из лобных костей пацана, взболтали мозговое вещество до состояния кровавой кашицы и скрежетнули в области затылка. Тонкие струйки крови прочертившие мгновенно изменившееся лицо. Обмякшие мимические мышцы и потухшие глаза. Труп.

Вынуть когти из его черепа. Блондинка только открывает рот в истошном крике.

Обратное движение.

Ей сносит челюсть вместе с куском гортани. Розоватый слизень языка свешивается в кровоточащем месиве среди зубов верхней челюсти и ошметков накрашенных губ. Веер крови. Я осторожно подхватываю хнычущее нечто, завернутое в пеленки, из омертвевших рук. Пухлые щечки, глаза бусинки, небольшой носик и черные волосики на голове. По моим пальцам стекает кровь его матери и брата. На клыках еще чувствуется вкус отца. Я отличный приемный родитель.