Как закалялась сталь - 2057. Том 2

— Спину мне прикрой! — крикнул он, но уже поздно, налетевший ящер превратил человеческое тело в кусок изломанного мяса. Марат перевел оружие на автоматический огонь и начал отходить. Женщины, слава всем богам сразу, сообразили, что от них требуется, и рванули к скалам, но больше, видимо, не от слов Марата, а прочь, в другую сторону от накатывающей зубастой волны.

Марат менял магазин за магазином. Понимая, что еще немного — ствол перегреется, и он останется с одноручной «пукалкой». Он не стал дожидаться этого момента, перебросил автомат за плечо, и начал опустошать одну пистолетную обойму за другой.

Теперь Марату приходилось отступать куда резвее. Твари не особо обращали на него внимания, и рвались за более легкой добычей. Щит он давно бросил, не до него, тем более бежать вперед спиной не очень удобно, и в какой-то момент, стало ясно, что пора… Руки в ноги, тем более что он увидел, что все девичье «воинство» уже достигло скал, и карабкается по уступам наверх, и довольно резво.

Он снова взялся за автомат, и стрелял очередями, назад — не особо оглядываясь, хотя по бокам еще старался целиться. Женский вой чуть поутих, видно все, кто мог — уже в более-менее безопасности, наблюдают. В этот момент Марата ударило в спину так, что он покатился, автомат вырвало из рук. Потом его подкинуло вверх, он понял, что зубастая пасть держит поперек туловища, старается перекусить, хорошо, что рюкзак и броник мешают… Визг на скалах превратился рев обреченных… Нет, рано его еще хоронить…

Он яростно рванул из кобуры пистолет, успел выстрелить, но вторая пасть ухватила правую руку в полете, чуть выше налокотника, и сомкнула зубы, прямо на локтевом суставе, а потом рванулась вбок. Марат глухо вскрикнул — пистолет вместе с половиной руки остались в пасти, и он сам покатился по траве.

Да вы шутите, не может быть! Руку откусили, твари…

Вскочил, активизировал в левой руке секиру. Бой был недолгим — треть ящера отделилась от оставшихся двух третей, следующая зверюга схватила удар прямо в череп…, еще десять шагов — и вот уже спасительные камни. Летящая секира остановила еще одного ящера, и Марат, уже полностью безоружный, вскарабкался на первый валун, с него перепрыгнул на следующий, и кузнечиком, как по ступеням, понесся вверх. Достигнув относительно ровной площадки, где сейчас и скопились десятки девиц, он, не обращая на них внимания, активизировал палатку, влез в нее и уже через секунду оказался опять снаружи, волоча за собой уцелевшей рукой за ремни два автомата, и несколько подсумков.

Кривясь от боли, передернул затвор, культей аккуратно придерживая приклад — приставил его к плечу, поставил предохранитель на стрельбу одиночными. Зверье внизу бесилось от ярости, а кое-кто уже, скользя когтями по камню, умудрился подобраться совсем близко.

— Перезаряжайте мне оружие, иначе все сдохнем! — рыкнул Марат и не спеша, словно на стрельбище, с одной руки начал отстреливать бело-зеленых противников. Опустошив магазин, он взялся за следующий ствол. Опустошив этот, он обернулся, и перед ним оказалась девушка, протягивающая первый, уже перезаряженный.

— …., затвор то кто будет дергать? Пушкин что ли? — он встал на колено, уперся дулом в камень, а прикладом в плечо — и левой рукой рванул рычаг затвора на себя.

— Вставляешь магазин — дергай потом затвор, чтобы патрон сразу в патронник…, - говорил он, не оглядываясь.

— Да-да, — послышался извиняющийся голос за спиной.

«Ну, слава тебе Кришна, толк будет».

Он уже не считал — сколько было перезарядок, остановился только тогда, когда движение внизу совсем прекратилось. Остались лишь конвульсии тех, кто не умер сразу, но этих даже добивать не будем, много чести…

Отбросив автомат в сторону, Марат поднялся с колена.

— Ничего себе, с самого начала, и такой лютый …., - сказал он, оглядывая поле битвы. — Что же потом то будет?

Он обернулся, чтобы увидеть толпу перепуганных женщин. Одеты они были, мягко скажем, не по сезону. Хотя здесь было ужас как жарко — градусов тридцать, а то и тридцать пять. Но даже для такой жары у большинства одежда более чем легкомысленная. Марат сам себе на фоне кружевных и прозрачных рубашечек-маечек-топиков показался старым дедом, закутанным в тулуп. Такое впечатление, что их прямо выдернули с летней городской улицы, ориентируясь на два параметра — красоту и возраст. Все были, не смотря на грязь, испуг и кровь — высоченными длинноногими красавицами; в возрасте как минимум от шестнадцати, до тридцати — как максимум.

Просто обалдеть. «Белое солнце пустыни», только, кажется, в более жестком варианте, и без хиджабов. При этом Петруху, пусть и в женской ипостаси, местные неразумные аборигены съели изначально, прямо на глазах у новоиспеченного Сухова.

— У вас это…, рука у вас. Оторвана, — вдруг сказала девушка, которая сейчас стояла перед Маратом с заряженным автоматом в руках.

— Да, я в курсе, — буркнул Марат. — Как зовут?

— Меня? Диана, — ответила девушка.

— Диана? — хмыкнул Марат. — Это твое имя, или псевдоним?

— Имя.