Как заключенные в раю (СИ)

— Кати, кто тебя отвезет? — заволновалась я, глухо крича, потому как Мик, кстати, довольно симпатичный парень, уже завел двигатель. — Поезжай вначале ты, а за мной потом вернутся!

— Ну ты чего несешь? — возмутился Мик, и тут же вызвал мое негодование, но не дал сказать ни слова, добавив: — Никто за вами туда-обратно кататься не будет. Либо ты, либо она. Решайте!

— Все хорошо, Миа, — вскочила с покрывала подруга и подбежала к нам, в то время, как Мик громко «газовал», и мотоцикл ревел на всю округу. Позади заерзал Ларссон. — Меня утром отвезет Джон. Не беспокойся обо мне, ладно, моя хорошая?

Я выпучила глаза, глядя на подругу более чем выразительно.

— Ты с ума сошла? — прокричала я. Мик раздраженно заглушил мотор. — Катаржина, подумай, что ты делаешь. Они взрослые парни, а ты… тебе всего шестнадцать.

— Дурочка! — захохотала подруга, смутившись, потому что она не любила, когда я называла ее возраст. Это унижало ее. Кати хотела выглядеть старше.

— Да никто ее не тронет, — послышался за моей спиной мягкий насмешливый голос Йоакима. — Мы не идиоты, Миа. Ну если только она сама захочет…

Я как будто нечаянно ткнула парня локтем в живот, и он хмыкнул, дернувшись от меня, но тут же скомандовал:

— Мик, заводи! Они будут прощаться до утра.

Я с такой силой вцепилась в запястье Катаржины, что та вскрикнула, а после снова заливисто рассмеялась, запрокинув голову.

— Кати! Поехали с нами! — отчаянно завопила я, но мою руку перехватили, отцепили от подруги, и мотоцикл рванул с места, а я, по инерции откинувшись назад, едва не столкнула Ларссона.

Он стискивал мою талию, а я мечтала о том, чтобы мы поскорее приехали, потому что мне было дико страшно. Мик несся так, будто собирался размазать нас по деревьям. Несмотря на то, что я была зажата между двумя крепкими парнями, меня все равно сильно трясло. К тому же страх за подругу не давал успокоиться, и я едва не расплакалась. Но мне все же пришлось расслабиться и покрепче обнять Мика.

Я позволила себе прижаться лицом к его спине, повернув голову вправо, и крепко зажмурила глаза, чтобы не так остро ощущать скорость. Периодически распахивая глаза, я видела периферическим зрением силуэт Йоакима, волосы которого развевал ветер. Ларссон, выходит, отдал мне свой шлем, потому что второй был на Мике.

Хм, а они довольно милые, если не считать угрюмого водителя мотоцикла.

Я прикрыла глаза, отдаваясь скорости, и бешеный адреналин понесся по крови, забурлив и ударив в голову вместе с выпитым стаканом пива. Теплая грудь и руки Ларссона так приятно согревали, что мне захотелось спать. В голове по-прежнему вертелась красивая мелодия какой-то неизвестной мне группы, которая звучала из машины, когда мы проводили время на лугу.

Этот вечер и эта ночь стали особенными в моей жизни — волшебными, и я не могла понять почему. То ли это оттого, что я впервые проводила время в компании взрослых ребят и, кажется, даже понравилась им; то ли просто пришло время повзрослеть мне самой. Но так не хотелось терять детскую непосредственность, легкость характера, беззаботность. Однако мое сердце отчаянно заходилось от неизведанных ощущений, от мужского тепла и от подобной близости, что щеки не переставали пылать, а с губ не сходила улыбка.

Каково это — быть поцелованной? Каково это — быть влюбленной? Я никогда не влюблялась. Что это такое? Сожмется ли что-то в груди, почувствую ли я боль от этого? Ох, мама как-то говорила мне, что любовь — это испытания, и через эти испытания должны пройти все девушки. Я тогда возмутилась: почему только девушки? А мама промолчала, но я заметила, какая грусть полыхнула в ее глазах. Она наверняка прошла через это…

Я вздрогнула от внезапного толчка, затем что-то запыхтело, заскрежетало, и мы с оглушающим визгом шин съехали с шоссе. Как это я не закричала, не представляю, хотя очень хотелось вопить от ужаса. Но, к счастью, Мик довольно профессионально управлял мотоциклом, и потому вскоре, сильно навалившись на парня, я поняла, что мы затормозили. Еще раз жалобно звякнув, техника заглохла, и мы на некоторое время замерли в звенящей тишине.

— Что за чертов вечер? — вскрикнул Мик, в сердцах ударив руками по баку, на котором и сидел всю дорогу, и спрыгнул на землю, едва не зацепив меня ногой. — Вставай, красавица, приехали, — добавил он раздраженно и придержал мотоцикл, пока я пыталась выбраться из рук Ларссона. Но тот ловко подхватил меня, больно врезаясь пальцами в ребра, и поставил на землю.

Ноги не слушались, и я едва не упала, но, покачнувшись, все же устояла на месте и стащила с головы шлем.

— Что случилось? — спросила я Ларссона, потому как Мик выглядел очень расстроенным.

— Это происходит с нами постоянно, — совершенно искренне рассмеялся Йоаким, чем еще сильнее разозлил приятеля, потому Мик выдал, размахивая руками:

— Вот и чешите теперь пешком. Неймется вам, таскаетесь по ночам черт знает где.

Йоаким все еще тихо посмеивался, когда стаскивал с себя куртку. Я безумно растерялась и удивилась, когда он подошел ко мне, накинул ее на мои плечи и, приобняв, махнул рукой, проходя мимо друга: