Как заключенные в раю (СИ)

Было несколько раз на этой неделе такое, что Харрисон дожидался меня после консультаций, тихо покуривая в сторонке, после сразу же подходил ко мне и сходу заводил разговор о концерте. Он переживал, что я откажу, хотя и не подавал виду, в большей степени он говорил об этом в шуточной форме, и мне было ясно, что Итан действительно сомневается в моем ответе.

Так происходило вплоть до субботы — день, в который я должна была решить для себя все. Вот только говорить об этом Итану я не собиралась…

— Ты не рада? — спросил парень, когда мы с ним выскочили из такси, любезно оплаченного им, и попали под мелкий моросящий дождь.

Совсем скоро должен начаться концерт в клубе, куда мы и торопились, опаздывая из-за моей нерасторопности. Я так нервничала, что впервые в жизни оказалась не пунктуальной просто потому, что долго не могла решить, во что нарядиться. Ведь мне предстояла встреча с Темпестом.

Я вначале не ответила на вопрос Итана, но, подумав немного, вскинула на него глаза. Мы как раз свернули к переулку, а за парой домов был тот самый рок-клуб. Пригибаясь под холодными каплями дождя, я невольно вздрогнула, в который раз за время нашей прогулки поймав взглядом афишу с плакатом «Europe». В голове никак не укладывалось, что я иду именно к нему, к Джоуи. К своей мечте, превратившей меня в глупую девчонку, вечно от чего-то сбегающую. От кого-то. Вероятно, Итан заметил мою нервозность.

— Почему ты решил, что я не рада?

Харрисон пожал плечами, улыбнувшись.

— Не знаю, может по причине твоего жуткого вида? — он задорно рассмеялся.

— Да уж, отличный комплимент, — улыбнулась я в ответ, взглядом уткнувшись в дверь клуба. — Мог бы солгать разок.

Итан еще больше рассмеялся, а после сказал:

— Да я же шучу, глупышка, — и он добавил серьезнее: — Может мне стоит задать главный вопрос?

Я интуитивно уловила что-то скрытое в словах парня. Очевидно, что все чувства Итана не так уж и на виду. Было нечто более глубоко запрятанное, замаскированное. Потому я, занервничав еще сильнее, притормозила, спрятавшись под козырьком здания, где уже помимо нас толклось много народу, и скрестила руки на груди, в ожидании уставившись на Харрисона.

Он будто не замечал, что я смотрю на него — поглядывал по сторонам, улыбался, но все не заговаривал со мной. Я не удержалась и произнесла:

— Ладно, Итан, давай на чистоту. Что ты хочешь знать?

Тут же взгляд парня остановился на мне, но он все равно решил промолчать. Я видела, как он борется с собой, и, вероятно, Итан спросил бы, что хотел, но дверь открылась и, громко прокричав слова приветствия, к нам подбежала Чапкова. Я ошеломленно вцепилась в ее плечи и, едва не встряхнув подругу, воскликнула:

— Господи! Ты где была, Кати? Убить тебя мало!

— Пф… — фыркнула она, отодвигаясь и косясь на Харрисона с хитрой усмешкой. — Будто не знаешь, что стоит мне только увидеть Джона, как я пропадаю-ю-ю, — почти пропела Катаржина и добавила: — Идемте. Скоро начало.

«Пропадаю» в случае Кати было — исчезнуть на трое суток, причем без вести. Я чуть с ума не сошла, пока пыталась добиться от служащих отеля хоть каких-то новостей «о девушке, отдыхающей с одним из ребят шведской группы». Мне никто ничего толком не говорил, а поехать туда самой и в мыслях не возникало. Да, зато притащиться на концерт Джоуи в компании друга было крайне разумно, ничего не скажешь.

Не описать словами, в каком состоянии я вошла в помещение, но атмосфера предстоящего, без сомнений, фееричного — для меня — шоу, быстро поглотила нас, погружая в полумрак и потрясающую музыку.

Зал оказался довольно большим, я даже удивилась. Сцена была просторной и на ней уже установили аппаратуру. Кое-кто из ребят — видимо, техники — топтались возле усилителей, проверяя, все ли там в порядке.

Я озиралась по сторонам, когда Итан и Кати ушли к барной стойке. Собралось очень много поклонников творчества «Europe», повсюду виднелись белые футболки с логотипом группы и фото ее потрясающих участников. Кто-то начал выкрикивать название коллектива, и по залу нарастающей волной пронеслось громкое скандирование, от чего по моему телу побежали мурашки — настолько меня впечатлила любовь публики к Джоуи… Боже… К моему Джоуи. Я — собственница, и признавать Темпеста всеобщим объектом любви не собиралась. Но все это, конечно, были только мои собственные ревностные мысли, и, удивительно, однако подобные черты характера до этого во мне не проявлялись. Вновь всему виной появление Джоуи…

В следующий миг, когда я восхищенно смотрела по сторонам, вдруг вспыхнули яркие красные огни, пополз дым, люди завопили, и началось вступление песни, которую я знала еще с тех времен, когда Джоуи был Йоакимом. Они ее пели, когда я впервые пришла в гараж, попав на репетицию. Потом Кати дала послушать этот хит и на пластинке.

Я знала каждое слово этой песни, каждый вздох Джоуи…