Как заниматься самообразованием

Н. К. Крупская, поздравляя Н. А. Рубакина с 25-летним юбилеем литературной и общественной деятельности, вспоминает о его помощи в 90-х годах в Петербурге воскресным рабочим школам. «Ваша питерская деятельность, — писала ока, — жива в моей памяти. Помню мои частые визиты к Вам и те ценные указания, которые в свое время получала от Вас»[1].

Враг самодержавия во всех его проявлениях, Н. А. Рубакин боролся против него всеми доступными ему средствами просвещения — легальными, а часто и нелегальными, — ловко обходя цензуру в своих очерках и особенно в публицистических статьях. Он часто размышлял над тем, что должна сделать интеллигенция, чтобы с помощью просвещения сломить гнет царского режима и уничтожить все виды неравенства — политического, экономического и духовного, как путем повышения общей культуры масс, борьбы с невежеством и темнотой, искусственно поддерживаемой правящими классами, способствовать выдвижению интеллигентов из народной среды.

Но в отличие от марксистов, последовательных революционных демократов, видевших единственный путь освобождения России в революционной борьбе против царизма, в свержении буржуазно-помещичьего строя и в социалистическом преобразовании общества, Н. Рубакин, оставаясь на позициях русских просветителей, переоценивал значение пропаганды научных знаний и роль культурничества в радикальном изменении общественного устройства.

Только Великая Октябрьская социалистическая революция, «самая победоносная и самая крайняя революция», как называл ее Рубакин, смогла ликвидировать буржуазно-помещичий строй и установить власть трудящихся. Живя вдали от родины, но всегда оставаясь ее горячим патриотом, Н. А. Рубакин искренне приветствовал Великую Октябрьскую социалистическую революцию. И хотя, будучи оторванным от советской действительности и в силу своего мировоззрения, он не смог разобраться сразу во всех событиях того времени, правильно понять и оценить неизбежность острой, напряженной классовой борьбы в первые годы революции и в период становления Советской власти, Н. А. Рубакин уже в 1918 году заявил, что считает себя советским гражданином, и он всегда это подчеркивал.

В одном из писем на родину в 1934 году он писал: «Здесь в Швейцарии я нахожусь вот уже 25 лет и работаю ни на минуту и никогда не чувствуя своей отрезанности от родной страны, — жил, живу и всегда буду жить и питаться прежде всего духом ее социалистического строительства. Вы знаете, что еще задолго до падения царизма я был энтузиастом и фанатиком рабоче-крестьянского трудового строя. На такой платформе остаюсь я и по сей день».

С детства он любил книги и всю жизнь прожил среди книг.

Библиотека, созданная в 1875 году в Петербурге Лидией Терентьевной Рубакиной, начавшись с 600 томов, доросла в 1907 году до 115 тысяч томов. В автобиографической заметке Н. А. Рубакин пишет, что «точная длина полок, битком набитых книгами, была в 1907 г. — 1 верста, 250 саж., 9 дюймов».

В этой первой библиотеке (1875–1907 гг.) и началась книжная деятельность молодого Рубакина. В двенадцать лет он участвовал в составлении каталога книг, периодических изданий и журнальных статей, находившихся в библиотеке. Все эти книги в дальнейшем прошли через его руки, он вписывал их в каталоги, просматривал, выдавал подписчикам, среди которых были люди различных возрастов, разных профессий, в том числе немало рабочих. В 1896 году Н. Рубакин взял на себя заведование библиотекой матери и превратил ее в большое культурно-просветительное учреждение.

Уезжая из России, Николай Александрович оставил эту огромную библиотеку в Петербурге, передав ее безвозмездно петербургскому отделу Лиги образования. Затем она перешла в Общество народных университетов, став таким образом достоянием трудящихся масс.

Из России в Швейцарию Н. А. Рубакин вывез только 7000 томов. Здесь он создает новую библиотеку, которая к концу его жизни выросла до 80 тысяч томов.

Сын Николая Александровича, А. Н. Рубакин в своих «Воспоминаниях об отце» пишет: «Книги в квартире Рубакина занимали все комнаты, все было занято книжными полками и даже под кроватью стояли пачки новых книг.

Книги и газеты нельзя было ни рвать, ни уносить из дому, где не было бумаги для обертки, старые газеты нельзя было уничтожать, они должны были составлять комплекты.

Н. Рубакину представлялось немыслимым тратить деньги на что-либо, кроме книг. Очень много книг он получал бесплатно. Ему их присылали ВОКС[2], Книжная палата, ему дарили и завещали свои библиотеки русские эмигранты, бежавшие когда-то от царизма в Швейцарию, Францию, Италию. Так, к нему перешла библиотека А. И. Герцена от его дочери, жившей в Лозанне, и много других. Сам он не мог покупать такое количество книг, так как жил только литературным заработком.

Он всем дарил только книги, и только такие, которые у него были дублетом. На другие расходы он тратил деньги очень неохотно, но не из жадности. «Жадность» у него была только к книгам.

Но он не был «библиофилом» в обычном смысле слова. Он любил книги не за их «редкость», оформление, а за их содержание.