Пока герцогиня и леди Шарлотта обсуждали различные деликатесы, уложенные в корзины, Хантли и Лили вели тихий разговор о красоте дня и о том, как приятно оказаться на свежем воздухе.
Лили уже хотела поведать, как ей нравится вид из окон библиотеки, как услышала веселый смех Эммы. Лили повернулась именно в тот момент, когда Эмма взяла принца под руку и оба направились к лошадям. Вольф был очень внимателен к мисс Гордон и слушал ее, склонив к ней голову.
Боль пронзила сердце Лили. Эмма смотрела на Вольфа с видом собственницы. Что она делает? Вольф принадлежит Лили. Эта мысль поразила ее. Нет, она совсем так не считает! Он не принадлежит никому. Тем более ей. Но он должен сто раз подумать, прежде чем уделять внимание женщине, иначе окружающие могут посчитать, что она значит для него гораздо больше, чем следовало бы!
Лили очень хотелось увидеть лицо Вольфа, но он повернулся к ней спиной.
Хантли понял, куда она смотрит, и, нахмурившись, уставился на Вольфа и Эмму. Между его бровями образовалась толстая складка.
— В этом человеке есть что-то, вызывающее недоверие.
— Вы не доверяете Вольфу? А как насчет Эммы?
— Эмма была лучшей подругой моей жены. Почти сестрой. Так что я прекрасно ее знаю. Но, к сожалению, она очень наивна в делах житейских, и мне вовсе не по душе видеть, как она разговаривает с таким человеком, как Вольфински.
Лили, в свою очередь, нахмурилась. Что это означает? Конечно, принц — ходячее недоразумение и нисколько не разбирается в этикете, но все же он не заслуживает пренебрежительного тона Хантли. Вся вина Вольфа в том, что он вежливо слушает хихиканье женщины-ребенка, которая, очевидно, стремится завлечь его в свои сети.
— Несмотря на всю свою властность и высокомерие, принц никогда не соблазнит невинную девушку.
«Только если эта девушка сама не захочет быть соблазненной».
— Мисс Балфур, поверьте, я разбираюсь в жизни куда лучше вас. И утверждаю, что этому человеку нельзя доверять.
У Лили было множество поводов критиковать Вольфа, но про него никак нельзя было сказать, что он недостоин доверия. Наоборот, слишком достоин. Слишком честен. И слишком несдержан в своих чувствах.
— Позвольте не согласиться. Он сам по-своему во многом наивен.
Хантли устремил на нее изумленный взгляд.
— Вы, разумеется, шутите.
— Он просто не привык к нашим обычаям, — упрямо продолжила Лили. — Он иностранец и принц, и если мои предположения верны, его всю жизнь оберегали и защищали.
Улыбку Хантли можно было назвать исключительно самодовольной.
— Дорогая Лили, отдаю должное вашей доброте. Уверен, что принц очарователен, когда хочет казаться таковым. И вы считаете его наивным. Но это не так. Он волк. Настоящий хищник по натуре.
— Вы его не знаете.
— И вы тоже. Прошу, не позволяйте ему вас одурачить плохим английским и манерой выкладывать все, что в голову взбредет. Он пользуется этим, как предлогом говорить и делать возмутительные вещи, поэтому меня так и подмывает выйти из экипажа и прошептать бедной Эмме несколько слов предостережения.
Лили не думала, что бедной Эмме понравится столь бесцеремонное вмешательство в ее дела, но вслух она спросила:
— И что вы ей скажете? Что принц говорит все, что думает, и при этом смешит ее своими замечаниями? Или что на следующем балу он захочет танцевать с ней все танцы, невзирая на правила приличия? Возможно, он даже решит дерзко ей исповедаться и признается, что у него нет денег? — Под изумленным взглядом Хантли Лили вспыхнула, сообразив, что открыла слишком много. — Я согласна, что Вольфински высокомерен и любит командовать, но остерегать женщин на его счет смысла нет. Учитывая возраст мисс Гордон и взгляды, которые она бросает на принца, возможно, как раз он нуждается в предостережениях.
Хантли на миг оцепенел и выпрямился.
— К чему предупреждать Вольфински насчет Эммы? Я шокирован, ведь вы даже… — Он покачал головой и свел брови. — Вы не знаете ее так хорошо, как знаю я. В ней нет ни капли алчности. Она удивительно преданная дочь и не вышла замуж только по той причине, что ухаживала за отцом во время его продолжительной болезни. Только не думайте, что Эмма ищет богатого мужа. Она была единственной наследницей своего отца и теперь хорошо обеспечена.
Выслушав последнее откровение, Лили вдруг поняла, что ей по какой-то причине стало не по себе еще больше.
— Уверена, что богатство мисс Гордон — ее преимущество, но вряд ли оно поможет ей завоевать интерес принца. Вольф превыше всего ставит любовь.
— Откуда вы знаете?
Лили открыла рот, готовая произнести «он сам сказал», но поняла, что не может признаться в столь крамольной вещи, как подобные беседы по душам. Сразу станет ясно, насколько они близки.
А они близки, несмотря на тот факт, что он перестал донимать ее признаниями в любви. Но ему это ни к чему, потому что она и без того остро ощущает его присутствие. Даже сейчас она чувствовала прикосновение его губ, тепло его рук, ее ласкавших…
Наконец к ней вернулся дар речи и она хрипло пробормотала:
— Он говорил мне и, как я полагаю, другим людям тоже, что по правилам его страны он имеет право жениться по любви.