Как завоевать шейха

Хаким выглядел взволнованным, но кивнул, и Малик отпустил уздечку. Послушный пони продолжал идти вперед с той же скоростью.

– У меня получилось, – прошептал Хаким. – Я еду на лошади.

Урок продолжался еще около получаса, и Малик заметил, что Хаким начал уставать. Тогда он снял малыша с лошади и поставил на землю. Хаким обнял отца и на секунду крепко прижался к нему.

– Спасибо, папочка. Это лучший день в моей жизни.

Только теперь Малик понял, что никогда раньше не проводил время с одним из детей – только со всеми вместе. Наверное, это хорошая идея проводить время со всеми по очереди. Так каждый будет чувствовать себя особенным и любимым.

– Ты сегодня совершил очень хороший поступок, – сказала Рэчел Малику, когда он начал расседлывать пони.

Хаким убежал во дворец, чтобы умыться перед обедом, и, кроме шейха и гувернантки, в конюшне никого не было.

– Не знаю, как мне не пришло в голову научить его ездить верхом раньше.

Рэчел взяла щетку и начала чистить благодарного пони, пока Малик убирал экипировку. Несколько минут они работали молча, и в воздухе стало ощущаться напряжение, электрический разряд, шипевший и сверкавший между ними.

Малик искоса поглядывал на Рэчел, пытаясь определить, что в ней так сильно его притягивает. Она, безусловно, красива: густые волосы, теплые карие глаза. Она добра и заботлива – и к детям, и к нему. Он уважал ее уверенность и позитивное отношение к жизни. Однако было что-то еще, глубокое, что он не мог выразить словами. Это что-то заставляло желать ее, стремиться назвать своей, сделать так, чтобы больше ни один мужчина не посмел взглянуть на нее.

Все это было в высшей степени нелепо. Он не имел никаких прав на Рэчел, не мог настаивать, чтобы больше никто на нее не смотрел. Он не мог дать ей любовь и брак. Он уже однажды пытался быть мужем, и эта попытка завершилась катастрофой. Что касается любви, Малик в нее не верил. Он верил в обязанности и долг, но уж точно не в любовь. Алия верила в любовь, которая принесла ей годы сердечной боли и безвременную смерть.

Все это означало, что он и Рэчел не могут быть вместе. Он слишком уважал ее, чтобы сделать своей наложницей или любовницей. Он и дети слишком сильно в ней нуждались, чтобы он мог рисковать. Тем не менее он желал ее. Желал и не мог получить.

Когда пони был вычищен, а экипировка убрана на место, Малик и Рэчел вышли из конюшни. Оба молчали. Малик высоко ценил моменты, которые ему удавалось провести наедине с ней. Им даже не надо было разговаривать, чтобы наслаждаться обществом друг друга.

– Давай встретимся сегодня вечером, – под влиянием внезапного порыва сказал он.

Он даже сам не поверил, что эти слова у него вырвались. У него было множество причин держаться подальше от Рэчел. Тем не менее он поступал вопреки доводам рассудка, всякий раз находил причины провести с ней время.

Рэчел настороженно взглянула на него.

– У меня для тебя сюрприз. Давай встретимся у входа в сад, когда дети лягут.

Малик перестал дышать, ожидая ее ответа.

Рэчел кивнула, и Малик с облегчением улыбнулся. Он нисколько не сожалел о спонтанном приглашении, но знал, что ему придется постоянно перечислять в уме все причины, мешающие им быть вместе, чтобы не наделать больших глупостей.

– Я не был уверен, что ты придешь, – сказал Малик, входя вслед за Рэчел в сад.

– Думаю, у меня не было выбора. – Рэчел говорила очень тихо.

Малик знал, что она чувствует. Он тоже не мог отказаться от любой ситуации, которая могла свести их вместе.

– Я помню, ты мне рассказывала, о чем ты скучаешь, чего тебе здесь не хватает. Все я, к сожалению, не смог достать, но, надеюсь, это тебя порадует.

Они вошли в маленькую беседку, в центре которой стоял стол, а на нем – чайник, молочник, две чашки и блюдо с кусочками фруктового кекса. Рэчел какое-то время не могла выговорить ни слова.

– Извини, если я не сумел все передать в точности, – сказал Малик.

Рэчел медленно обернулась к нему. В ее глазах блестели слезы.

– Мне еще никто и никогда не делал такого прекрасного подарка.

Малик взял ее за руку и подвел к маленькому столу, отодвинул для нее стул, дождался, когда она сядет, и сел сам.

– Я помню, как родители однажды взяли меня с собой на чаепитие в маленькую чайную в центре Брайтона. Мы провели на этом курорте целый день, и я чувствовала себя счастливейшим ребенком в мире.

– Трудно жить вдали от дома и от людей, которых ты знаешь, – сочувственно проговорил Малик.

Рэчел взяла чайник и налила две чашки прозрачной янтарной жидкости. Она добавила молока и размешивала напиток до тех пор, пока он не приобрел нужный цвет.

– Мне знакомо это чувство. Когда я учился в Европе, мне не хватало пустынь и жары Гурии. Иногда мне казалось, что если я съем еще один европейский завтрак или выпью еще одну чашку чаю, то начну кричать.

Рэчел улыбнулась. Она попыталась представить себе гурийского шейха, утратившего над собой контроль, но не смогла.

– Ты очень добр ко мне, – прошептала Рэчел. – Я это высоко ценю.