Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я)

Очень важно узнать историю, которая может объяснить первоисточник ваших чувств, как это вышло у Полы. Одного только понимания, что такая история существует, даже если не удалось выяснить, в чем именно она заключается, может оказаться достаточно.

Чем больше мы говорим о своих импульсах и реакциях, которые вызывает в нас ребенок, чем больше понимания и поддержки они встречают, тем лучше у нас получается воспринимать младенца как человека, а не объект, на который мы невольно проецируем образ монстра или привидения из нашего прошлого. И чем больше мы говорим, тем легче перестать ощущать себя монстром от того, что мы теоретически можем причинить малышу вред, или фантазируем, как сбежим от него или из этой жизни вообще. Помните: от фантазий нет никакого урона, пока они остаются только фантазиями. Разговоры о фантазиях и чувствах помогут определить, когда они впервые появились, то есть подумать о них в контексте нашего собственного детства. Это позволит их минимизировать.

Я считаю, что у каждого из нас должен быть человек, способный выслушать без осуждения; кто-то, с кем мы можем полностью и без прикрас быть самими собой – и таким человеком для вашего ребенка должны стать вы. Для вас это могут быть другие родители – те, кто вас понимает. Ну, а если вам хочется поговорить с психотерапевтом или врачом, не нужно колебаться и считать, что ваше состояние еще терпимо или, напротив, так катастрофично, что шокирует и испугает его. Появление ребенка – серьезное испытание, и физически, и эмоционально. Разные гормоны усиливают ваши эмоции, и если то, что вы чувствуете, мешает общению с вашим ребенком или другими членами семьи, лучше обратиться за профессиональной помощью и поддержкой.

Грэтхен делится своим опытом послеродовой депрессии: