Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца

А. С.: Там такое дело. Сталин якобы сказал тогда Берии: «Власик или Ваша голова». И Власик вновь появился.

Власик, когда его арестовали, давал признательные показания. Мне кажется, что он не был подготовлен держать удар. Он оказался совершенно не готов к столь чрезвычайной ситуации — аресту. Знаете, так бывает, когда человеку сопутствует только успех, все его хвалят. Да, хвалят за дело, у него все получается. Но при этом он порой не готов к несправедливости, которой полна жизнь. В таких случаях нередки сведения счетов с жизнью — не может человек пережить несправедливость!

К примеру, когда я был командиром, у меня в подчинении находился человек, которого все хвалили. И я в том числе. Но однажды я совершенно умышленно допустил несправедливость по отношению к нему. Он был обескуражен. А я ему потом сказал: «Будь готов к тому, что подобное еще не раз может с тобой произойти. Учись держать удар». Нас с Василием Сталин этому учил и говорил, что жизнь полна сложностей и человек должен уметь держать удары судьбы, часто от людей приближенных. Как с Василием впоследствии и случилось.

Е. Г.: Сталин плавал на море?

А. С.: Нет. Сталин — горец, а горцы, как пра­вило, не плавают. А Киров любил плавать, хорошо плавал так называемыми саженками. Киров почти каждый день ходил к морю, Сталин его со­провождал, сидел на берегу и ждал, пока Киров искупается.

Е. Г.: Вы сами там плавали?

А. С.: Конечно, плавали. Моя мать ещё году в 1925–26-м поехала с нами в Крым, учила там пла­вать таких карапузов маленьких. Мы пузыри пускали и всё такое. Мать учила и в какой-то мере выучила. Причём с нами был тогда ещё один мальчик, Женя Курский, так он, если его оттаскивали от берега, визжал и греб обратно, а нас с Василием надо было ловить, потому что мы пытались плыть от берега, на глубину. В этом в какой-то ме­ре и характер проявляется, конечно.

Е. Г.: На юге Сталин тоже ходил в сапогах?

А. С.: Да, как правило. Сапоги были мягкие, шевровые, не широкие. Надо сказать, всё, во что Сталин был одет, было красиво. Сапоги бы­ли красивы. Мне одни пришлось донашивать. А когда началась война, я отправился на войну в яловых сапогах, они были там самой удобной обувью. А сталинские сапоги отдал уборщице с фабрики, где директором была моя мать. Счи­тал, что мне они на войне не нужны, а людям пригодятся в сложное военное время. Конечно, сейчас я бы сохранил их — это же реликвия. Но вещи для нас мало что значили. Не было в нас ме­щанства, да и сознания того, что на твоих глазах происходит история, не было. Были у меня и его носки. Тоже не сохранились. Тогда вещи играли только практическую роль. А как реликвии мы их не воспринимали. На даче он ходил обычно в светлом полотняном костюме из «коломенки». Это материал такой, самое простое полотно, пе­реплетение самое простое, один из способов вы­делки материала.

Е. Г.: Одежду сам он себе подбирал, покупал в магазине?

А. С.: Сапоги не знаю, где он заказывал или покупал, а костюмы ему шил Абрам Исаевич Легнер. Женщин из Политбюро обшивала в мастер­ской Легнера Нина Матвеевна Гупало. Это мать Аджубея. И Аджубей, собственно, стал Аджубеем как сын Нины Матвеевны Гупало. Через неё он познакомился с семьёй Хрущёва и другими. Нина Матвеевна была мастером высочайшего клас­са, поэтому Легнер, сам великий мастер, держал её у себя как дамскую закройщицу, и, когда Нина Матвеевна болела или была в отпуске, Легнер не принимал дамские заказы. Легнер был очень уважаемым человеком, пусть и сам кроил, то есть был портным, при этом имел звание полковника НКВД, был начальником мастерской, его туда привело его высочайшее мастерство.

Кстати, у Сталина была такая особенность. Были вопросы, в которых он считал себя достаточно компетентным и решал. Но откуда Сталин все знает, Сталин все может сделать лучше всех? А он всегда с помощью своих помощников, своим чутьём находил великих мастеров, которые являлись его советниками, хотя официально не было такой должности. Так, по вопросам пошива и порт­новского дела его консультировал Абрам Исаевич Легнер. По вопросам архитектуры, к примеру, — знаменитый архитектор Иван Владиславович Жолтовский. В военном деле для него авторитетом был Борис Михайлович Шапошников, маршал впоследствии. Кстати, Сталин к людям обращал­ся обычно по фамилии. А если очень уважал, — по имени-отчеству. К Шапошникову — Борис Михайлович, к Легнеру — Абрам Исаевич.

Е. Г.: А к своему близкому другу Кирову?

А. С.: «Дорогой товарищ Киров».

Е.Г.:А Киров к нему?