Как жили куклы и что сделал оловянный солдатик

— Все-таки тяжелая вещь кукол выкидывать! — сказал Панфилов. — Я очень устал и мне страшно хочется пить…

Марфа подала ему стакан вчерашнего кофе, недопитого Кларочкой, быстро сходила в кухню, принесла оттуда мыла кусок, чистое полотенце.

^{Марфа быстро вымылась.}

Быстро вымылась сама, вымыла Панфилова, положила новую повязку на раненую руку, ему ласково сказала:

— Отдохни маленько, я тоже маленько устала.

^{Марфа вымыла Панфилова.}

IV

Поздно утром проснулась Ниночка. Еще не вставая с постельки, крикнула она:

— Марфа, беги сейчас за водой, Кларочка с Зиночкой умываться будут. Потом сходи за дровами и выкинь в окно оловянного солдатика, которому я руку вчера отломила: он очень некрасивым теперь, и мне его не нужно.

Панфилов, улыбаясь, легонько толкнул Марфу в бок.

— Слышишь? Вот благодарность людская…

А когда Ниночка поднялась совсем и увидела в Зиночкиной тележке бывшую кухарку Марфу, а рядом с ней оловянного солдатика, она гневно топнула ножкой, капризно закричала:

— Что это такое? Зачем вы залезли? Марш отсюда!

^{Ниночка гневно и капризно закричала: — Марш отсюда!}

Панфилов спокойно сказал:

— Ты напрасно кричишь, нас с Марфой этим не испугаешь. Ну, скажи, пожалуйста, чем мы хуже других? Играть мы тоже умеем не хуже других. Хочешь, я на губах сыграю тебе? Марфа сказку расскажет. Чего еще нужно? Песню спеть? Я и песню спою. Таракана черного убить, которого маленькие дети боятся — и таракана могу убить. Мне бояться не приходится, поскольку я видал не такие виды… Ты вот руку испортила мне — это хуже всего. А за что — и сама не знаешь, наверное: просто капризничать захотела. Если же мы неученые были, грязные, да нечесаные — вот теперь и хотим поровняться маленько. Не все нам на полу по темным углам ютиться, пора в хорошем месте посидеть, интересные книжки почитать про разных людей, которые по своей воле живут. А беда небольшая, если прежние куклы губы дуют на нас — это на пользу им. Пусть узнают как обидно валяться в темном углу без одеяла и подушки. И вот еще чего: ты спроси их — согласятся они вместе работать, мы опять примем к себе, но чтобы барынь с кухарками больше не было… Все куклы должны быть равными: одеваться в хорошее платье, есть хорошую пищу, вместе играть, учиться грамоте, и вместе на бульвар ходить в теплые дни…

Никогда Панфилов не говорил такой длинной речи и очень устал, вытирая пот на лице рукавом новой гимнастерки.

Ниночка не слушала его. Она надула губки и долго ходила по комнате в одиночку. Потом тихонько плакала в темном углу над прежними куклами и сердито кричала оттуда оловянному солдатику с Марфой.

— Я не буду дружиться с вами! Я не люблю вас!..

Но играть было не с кем. Кларочка с Зиночкой лежали связанные, оборванные и совсем некрасивые. А так как маленькие дети не живут без кукол, — скучно им, то и Ниночка скоро помирилась. Кларочка с Зиночкой обещались ходить за водой, бегать за дровами, по очереди мести полы и признали Марфу с оловянным солдатиком своими товарищами. После этого их развязали, напоили теплым чаем, чтобы они успокоились от волнения и страха. В полдень, когда хорошо разыгралось весеннее солнышко, а под окнами весело зачирикали воробьи — куклы собрались на бульвар. Панфилов вскинул ружье на плечо, поставил кукол в ряд, громко запел:

Смело товарищи в ногу!

Марфа подхватила тонким голосом:

— Духом окрепнем в борьбе!..

А молодой Панфилов, высоко поднимая ноги, густо поддавал снизу веселым баском:

— В царство свободы дорогу
Грудью проложим себе!..

Зиночка с Кларочкой, привыкшие ездить в тележках, немножко прихрамывали, часто спотыкались и грустно глядели Панфилову в широкую оловянную спину. Кончилось для них прежнее превольное житье, наступала другая жизнь.