Как жили византийцы

Иначе повел себя в аналогичной ситуации умный и дальновидный узурпатор Алексей I Комнин: он сам испросил эпитимью, ибо она была не только карой, но и предоставляемым церковью средством избавления от грехов перед богом и людьми. Василевс понимал, что этот акт выбьет из рук врагов важный козырь. Анна пишет, что после 40 дней покаяния (пост, молитвы, сон на полу) василевс "уже чистыми руками коснулся государственных дел" 3. Эпитимья, наложенная патриархом, представляла собой, несомненно, политическую победу церкви, но узурпатору в конкретной ситуации оказалось выгоднее не отказываться от ее принятия, а домогаться ее получения.

Причины конфликтов между императорами и патриархами были вполне земными. Но взаимное недовольство обосновывалось, как правило, доводами, не имевшими ничего общего с существом конфликта. И это не было лишь холодно рассчитанной тактикой, искусной и лживой демагогией. И патриарх, и василевс, глубоко верующие люди, обвиняя друг друга в безнравственности и прегрешениях перед богом, начинали верить в справедливость своих претензий.

По сравнению с IX-Х вв. столкновения между патриархами и василевсами в Византии XI-XII вв. происходили значительно реже. В XI столетии, в период борьбы между столичной бюрократией и провинциальной аристократией, церковные владыки иногда становились на сторону оппозиции, но чаще маневрировали, добиваясь не столько политических, сколько материальных уступок у светской власти. К концу этого века патриархи перестали перечить императорам.

Несмотря на размолвки, о которых сказано выше, в главном - в стремлении сохранить существующий порядок вещей - церковь и государство были всегда едины. Василевс и патриарх постоянно находились в тесном личном общении. В южной пристройке к св. Софии имелся митаторий - место отдыха императора после литургии в обществе патриарха. Патриарх крестил порфирородного ребенка, он венчал его при заключении брака и при восшествии на престол, он совершал по василевсу заупокойную службу. Патриарх был своим человеком в царской семье, нередко еще до занятия им патриаршего престола. Угодного человека василевс не стыдился просить на коленях принять высший церковный пост, а затем нередко обращался к нему за советом по важнейшим делам. Однако роль церкви была тоньше и сложнее в утверждении власти и существующих порядков, чем роль императора. Боясь поставить под угрозу свой авторитет и влияние на массы, церковь не могла позволить себе достижение цели любой ценой, как сплошь и рядом поступал светский глава государства. Оберегая свой авторитет, церковь в то же время оберегала и авторитет василевса.

*

Все христиане империи делились на три чина: клириков (священнослужителей), назиреев (монахов) и мирян (светских лиц). Согрешивший мирянин оставался мирянином: отлучение от церкви было в Византии редким страшным наказанием. Согласно же канонам, допустивший грех клирик или монах должны были подвергаться более суровым карам, вплоть до исключения из своего чина, даже за незначительные проступки. Но каноны соблюдались плохо. Нравы в среде духовенства порой не отличались от нравов в среде служителей светской власти. Борьба за доходные и почетные места в церковной иерархии, за богатую епископию и высокий титул шла ожесточенная. Патриарх, севший на трон после низложения предшественника-соперника, стремился стереть в памяти прихожан даже самое имя низложенного. Никола Мистик, одолев Евфимия, повелел снять священные покровы с престола св. Софии и мыть алтарь губками, чтобы очистить его от "скверны", ослика Евфимия Никола приказал удавить (церковь не проливает крови!).

Нарушалось каноническое право самими епископами постоянно. Некоторые из них передавали свои посты сыновьям (рожденным до посвящения в епископский сан) или другим родственникам. Клирики частенько перебегали из одной эпархии в другую, на более выгодное место. Епископы сманивали их друг у друга (хотя каноны приравнивали этот грех к прелюбодеянию) и превращали некоторых из них в своих париков и личных слуг.

Мы уже говорили, что светская власть обязывала служителей церкви следить за благонадежностью своих прихожан. Еретиков церковь преследовала неотступно. Суровые гонения она устраивала порой и на приверженцев языческих обрядов, которые вплоть до XIII в. еще встречались во многих районах страны. Непременным средством борьбы с ересью было привлечение к участию в преследовании возможно большего числа людей, широкая гласность, пропаганда, сознательное разжигание религиозных страстей. При осуждении богомила Василия и его учеников патриарх и василевс так распалили страсти, что озверевшая толпа требовала массового сожжения еретиков. Еще раньше они добились того же во время предания анафеме учения философа Иоанна Итала: проклятие совершалось при огромном стечении народа, хором подхватывавшего анафему при каждом пункте. Возбужденные люди метались по св. Софии в поисках самого Итала, чтобы расправиться с ним. Философ спасся, спрятавшись на крыше.