Многим матерям приходилось целиком переходить на второй вариант из описанных. В правление королевы Виктории он становился все более популярным, а помощь кормилицы отходила на второй план. Кроме грудного молока детей иногда кормили размоченным в воде хлебом. Неудивительно, что дети, чей рацион полностью состоял из малопитательного хлеба и воды, жили очень недолго. Однако для тех, кто получал такую пищу в промежутках между редкими прикладываниями к груди, это был все же достаточно разумный вариант. Если переход на хлеб и воду происходил спустя хотя бы шесть недель после рождения, шансы ребенка на выживание значительно возрастали.
Рис. 80. Мать с малышом на руках и девочка постарше, 1875 г.
Quiver Magazine, 1875.
Если семья имела больше средств, хлеб могли размачивать не водой, а молоком — именно это обычно рекомендовали врачи. В идеале нужно было взять ослиное молоко, но его мало кто мог себе позволить. Можно было использовать овечье и козье, но их тоже было не так легко достать. Самым распространенным вариантом оставалось, конечно, коровье молоко.
В 1830-х и 1840-х годах кормление нередко выглядело следующим образом: родитель или опекун наливал несколько капель молока в чайную ложку и подносил ее к губам младенца, пытаясь перелить молоко в рот, пока ребенок пытался сосать ложку (именно так кормили Пипа из романа Чарлза Диккенса «Большие надежды»). Лучше всего кормить детей получалось, если окунуть палец в молоко и им направить жидкость из ложки в рот малышу: детям было гораздо легче сосать круглый палец, чем край ложки.
В первые несколько недель жизни ребенка молоко разводили пополам с водой и добавляли в него сахар. В сельской местности было больше шансов достать качественное молоко, хотя туберкулез нередко встречался даже в ухоженных стадах. В городах шансов получить чистое молоко от здоровых коров было куда меньше. Люди, продававшие молоко в городе, часто разбавляли и подкрашивали его, стремясь увеличить свою скудную прибыль. Городское молоко могло более чем наполовину состоять из воды и, кроме того, изначально содержало меньше жиров, поскольку городские стада содержались в худших условиях и получали худший корм. Некачественная смесь молока и воды обычно приобретала голубоватый оттенок, который продавцы стремились нейтрализовать, добавляя в молоко различные красители, от мела до квасцов, чтобы оно выглядело как полезное сельское молоко.
Медики советовали кипятить молоко, прежде чем давать детям, — считалось, что так оно легче усваивается. Многие маленькие дети с трудом переваривали коровье молоко (а тем более содержащиеся в нем посторонние примеси). В наши дни врачи не рекомендуют давать младенцам коровье молоко — в таком юном возрасте требованиям пищеварительной системы человека намного лучше отвечает овечье и козье. Викторианские представления о том, что ребенку легче переварить кипяченое коровье молоко, были ошибочными, хотя кипячение все же помогало убивать множество бактерий. К сожалению, оно одновременно уничтожало и большую часть питательной ценности продукта. И, хотя молоко давало ребенку больше шансов на выживание, чем просто хлеб с водой, оно все же не было идеальным питанием.
Специально для людей, имевших в своем распоряжении больше денег, стали продавать детское питание промышленного производства, а также стеклянные бутылочки для кормления. Большинство этих новых продуктов состояли из пшеничной муки, воды и сахара — из этих ингредиентов готовили хрустящее твердое печенье, которое затем измельчали в порошок. Мать должна была смешать этот порошок с водой, кипятить около 10 минут и дать ему остыть, а затем процедить, смешать с коровьим молоком и добавить еще немного сахара. С практической точки зрения эти порошки были очень похожи на прикорм из хлеба и воды, который давали детям беднейшие матери. Матерям, которые хотели самостоятельно приготовить дома искусственное детское питание, советовали попробовать саго (крахмалистая крупа) или маранту (еще одно крахмалистое растительное вещество, на этот раз из корня растения, которое часто добавляли в викторианские десерты). Саго разваривали в кашицу, процеживали и смешивали с молоком и сахаром, с корнем маранты поступали примерно так же. Оба этих продукта не давали почти ничего, кроме крахмала, и к ним тоже добавляли молоко и сахар.