— На написание моей пьесы "Комедия брака" ушло двадцать горчичников…
— Поразительно, — ахнул Виктор Иванович, — никогда бы не поверил, если бы другой сказал.
— Сам бы не поверил, но приходится верить…
— Я представляю себе, как ахнет читатель, когда узнает, что вы на "Комедию брака" употребили такое зверское количество горчичников. А уж как рад будет Мирон Петрович…
— Да, — небрежно заметил я, — горчичники получше ваших филактерий.
— Признаюсь, вы правы… Это прямо сенсация… Ну-с, будем дальше писать…
— Б-г с вами, — сказал я, — куда еще дальше? Подумайте: филактерии, сцена в столовой, прелестная брюнетка дочь, ее напутствие папочке, горчичники… Только черта в ступе не хватает… Впрочем, прибавьте, что писатель на горе соседям просыпается ночью и вдохновенно часами играет Бетховена на рояле.
— Ну-с, — сказал Виктор Иванович, прибавив последнюю деталь, — ваш "как живет и работает" вышел у нас на славу. Воображаю, сколько теперь людей начнут ставить себе горчичники на затылок, чтобы выйти в писатели. Затем, это чудесное сплетение были и небылицы… Мирон Петрович будет в восторге… Еще один маленький вопрос и я откланяюсь. У меня есть приятель, — его, понимаете ли, одолевают муки творчества. Не откроете ли вы мне, какой фирмы горчичники вы употребляете? Очень хотелось бы ему помочь…
— Нет, — твердо сказал я, — простите, но этого секрета я никому не могу открыть. Спросите Куприна, Бунина, Мережковского, Гиппиус, — я заранее уверен, что никто из них не откроет секрета своего творчества. Под пыткой не выдадут. Так и я. Ну, прощайте…
— Прощайте, — вздохнул Виктор Иванович. — А все-таки хорошее "как живет и работает" мы соорудили. Понимаете… интересы журнала… Имею честь кланяться…