Как Зюганов не стал президентом

То, что некоторые участники давосского форума приравнивают Зюганова к реформированным коммунистам, пришедшим к власти во многих восточноевропейских странах, сказал Чубайс, показывает: они «не понимают, что услышанное ими — все та же старая традиционная классическая коммунистическая ложь». Первым шагом коммунистов, если их лидер будет избран президентом, станет «подавление свободной прессы»: «им не выжить в условиях свободы слова и печати». Вслед за этим президент-коммунист «отправит всех своих политических оппонентов за решетку».

Выступление Чубайса стало холодным душем для тех на Западе, кто, ничтоже сумняшеся, записал Зюганова в «умеренные социал-демократы». Чубайс прямо заявил: Запад в немалой степени будет нести ответственность за возможный приход Зюганова к власти и за реванш коммунистических сил в России. По словам Чубайса, в реальности предлагаемая коммунистами политика «неизбежно приведет к большому кровопролитию в России». Миллионы россиян, для которых собственность стала средством существования — розничные торговцы, ремесленники, мелкие производители, — окажутся перед выбором: бежать из страны или сражаться за нажитое.

В Давосе Анатолий Борисович в очередной раз удивил и Россию, и мир. Отбросив свои личные обиды, если они у него были, — обиды, связанные с недавним отстранением от высокой правительственной должности, — он предстал в новом качестве — в качестве наиболее энергичного борца против возвращения коммунистов к власти (опасность коммунистического реванша в России Чубайс оценил как очень высокую). Фактически по собственной инициативе, так сказать, на общественных началах (по его собственным словам, он находился в Давосе «в неопределенном качестве») он выступил как доверенное лицо Ельцина — единственного кандидата, который, как считал Чубайс, в тот момент был способен остановить победное шествие коммунистов.

Стоило ли его разоблачать?

В разговоре с Чубайсом, который у меня состоялся по прошествии многих лет, я спросил его, действительно ли он тогда отправился в Давос специально, чтобы «дать отлуп» Зюганову, который там в это время пудрил мозги наивной западной публике, прикидываясь этаким социал-демократом, чуть ли не либералом.

— Да нет, — отмахнулся Анатолий Борисович. — Я просто ездил туда в то время каждый год в течение нескольких лет. И вот приехал в очередной раз. И там вдруг обнаружил Геннадия Андреевича и моих друзей — президентов крупнейших западных компаний, — танцующих вокруг него. Они, видите ли, все для себя уже решили: вот он, будущий российский президент. И я понял, что требуется какой-то сильный ответ на зюгановские речи, выступления, интервью, в которых он говорил прямо противоположное тому, что говорил здесь, в России. Насчет свободы, демократии, частной собственности…

Так ли уж опасно было, спрашиваю, что он пудрит мозги западным джентльменам и что они ему верят: от них ведь мало что зависело?

— Не скажите. От них действительно мало что зависело с точки зрения прямого электорального эффекта. Но с другой стороны, зависело многое: если Запад признает российского коммунистического лидера, это делает его фигуру более легитимной, увеличивает масштаб политических ресурсов, которые он собирает вокруг себя… Если Запад демонстрирует, что Зюганов — приемлемый вариант, это сильно меняет и отношение к нему внутри российской элиты. Поэтому реагировать на давосский демарш Зюганова было предельно важно.

Это будет катастрофа!

В таком же духе высказался российский министр экономики Евгений Ясин, также присутствовавший в Давосе. Если в стране будет проводиться политический курс, к которому призывает КПРФ, сказал он, это будет означать крах российской экономики. Ясин, как и Чубайс, обвинил Зюганова в том, что тот по-разному излагает позицию своей партии, когда выступает перед представителями западного бизнеса и когда держит речь перед российской аудиторией. В России, по словам Ясина, коммунисты делают акцент на том, что они-де планируют увеличить социальные расходы и усилить государственное регулирование экономики; между тем, чтобы получить инвестиции, в которых страна сейчас остро нуждается, необходимо снизить уровень инфляции, а увеличение социальных расходов неизбежно привело бы к ее скачку. Об этом коммунисты умалчивают. Еще одно условие притока инвестиций, продолжал министр, — создание необходимых гарантий для них. Однако программа КПРФ их не создает. Наоборот, государственное регулирование, об усилении которого хлопочут коммунисты, — это прямой риск для инвестиций. Если же смотреть на дело более широко, приход КПРФ к власти в России — это огромный политический риск: истории не известны случаи, когда, получив власть, коммунисты добровольно отдавали бы ее.