Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!

Его поход по территории жизненно важного центра Золотой Орды стал для нее настоящей и полной экономической и политической катастрофой. Погибли основные интеллектуальные кадры и чиновники.

Одновременно на Нижней Волге, в Астрахани, при поддержке влиятельного эмира Эдигея (Идигу) был провозглашен ханом Тимур-Кутлук. Начал борьбу за возвращение себе власти в полном объеме и прежний хан Тохтамыш. Политический распад Ордынского государства начался снова.

Уже осенью 1395 г. московские войска овладели городами Булгар, Жукотин, Кременчук, Казань в ордынском Поволжье и, повоевав «землю татарскую», возвратились «с многою корыстью».

После ухода войск Тимура в Крыму попытался закрепиться Тохтамыш, осадивший в 1396 году генуэзскую Кафу, но вынужден был оставить Крым и ушел к великому литовскому князю Витовту Кейстутовичу. Получив от него военную помощь, Тохтамыш в 1397 году вернулся в Крым, но зимой 1398 г. был разбит объединенными войсками Тимур-Кутлука и Едигея (Идигу) и ушел назад в Литву.

И снова Новгород

В 1397 г. началась очередная война Московского великого княжения с Новгородской республикой. На Двину с войсками был послан князь Фёдор Ростовский. Там он в союзе с двинскими воеводами Иваном Микитиным, Кононом и Анфалом начал войну против Новгорода. Туда же, на Двину, отправил свою армию и Новгород во главе с лучшими людьми республики. Новгородская армия действовала с широким размахом. Было взято Белоозеро, войска прошли через Кубенскую волость, отдельные отряды доходили почти до Галича. Потом был взят Устюг, после чего, к концу лета 1398 г., новгородская армия подошла к Орлецу, где заперся князь Фёдор Ростовский с двинскими воеводами.

Город был взят после длительной осады. Князя Фёдора новгородцы выгнали взашей, часть двинских воевод казнили на месте, часть повезли на казнь в Новгород. Осенью 1398 г. новгородское посольство прибыло в Москву, и был заключён мир «по старине». Новгород снова показал зубы. Как раньше при Калите, в войне за Двину, а ещё раньше – в 1316 году; разгромом бесчисленных ратей Боголюбского; могуществом при Киеве.

Что же происходило в Новгороде? И почему, скажем, в Пскове или Смоленске, где тоже находят берестяные грамоты, как бы там ни разворачивались раскопки, их никогда не будет в таком изобилии, как в Новгороде? Дело в том, что сама структура Новгорода, политическая организация этого города была весьма своеобразна. Там боярин-землевладелец имел свои земельные владения (вотчины) далеко от Новгорода, за 100, за 200 и более верст, вплоть до Двины и Белого моря. Скажем, на юге боярин для того, чтобы обрести некую самостоятельность, должен был подальше уйти от своего князя.

В Новгороде все было наоборот. Само устройство политической жизни было таким, что каждый боярин имел шанс быть избранным на высшие государственные посты, в том числе и на пост посадника. Поэтому новгородский боярин не стремился уйти из города. Его владения находились за сотни верст, но сам он сидел в городе (В. Янин).

Следовательно, для того чтобы управлять далекими вотчинами, боярину требовалась постоянная связь с ними. Нужны были грамотные старосты, управляющие. Позднее появляются грамотные крестьяне, которые пишут жалобы своему господину. Появляются грамотные ремесленники, потому что ремесленники тоже заинтересованы в продуктах боярской вотчины. Этого не было, скажем, в Пскове. Потому что пределы Псковской земли были очень незначительными. И там доскакать на коне до любого владения было проще, чем заниматься перепиской. Есть второе обстоятельство, которое в Новгороде диктовало особое развитие грамотности. Очень часто новгородские порядки сравнивают с порядками в Венеции. И сами новгородцы осознавали это сходство. Когда они стали чеканить свою монету в 1420 году, то стандартное изображение этих монет было таким: Святая София, покровительница Новгорода, сидит на троне, и рядом коленопреклоненный посадник, которому она вручает символы власти. Это прямая аналогия венецианским монетам, где изображен святой Марк, покровитель Венеции, перед ним коленопреклоненный дож, который принимает от святого Марка символы власти.

Но чтобы знать государственное устройство Венеции, нужно же иметь с ней какие-то коммуникативные отношения?

Коммуникаций было много. Очень хорошо сказал в свое время писатель Борис Киселев в одном из своих очерков: там, где Петр Великий рубил окно в Европу, в средневековом Новгороде существовала широко открытая дверь. Что касается Венеции, то было одно очень важное отличие в порядках Новгорода и Венеции. В Венеции сенат собирался во Дворце дожей, то есть в закрытом помещении, где, так сказать, соблюдалась конфиденциальность.