Как Золотая Орда озолотила Русь. Не верьте лжи о «татаро-монгольском Иге»!

Среди историков распространена концепция трактовки московской государственности как исторического преемника Золотой Орды. Однако тезис о родстве этих держав чаще всего декларируется, а вот обоснований данной теории немного. Результаты их научных поисков можно обобщить следующим образом.

Русские дипломаты и политические деятели знали хорошо политическую систему Золотой Орды. Московия заимствовала многие торговые, политические, административные, финансовые, военные и дипломатические учреждения от Золотой Орды. В области политической практики московиты, как доказал Майкл Чернявский, перевели «хан» как «царь». Московские князья употребляли в своих отношениях с чингисидами юридическую терминологию татарского государства.

Важнейшим этапом становления московской государственности стало покорение в 1550-х годах Иваном IV Казани и Астрахани, исторических наследников Золотой Орды. Великий князь приобрел имперский статус, став господином татарских «царств». С этого момента Грозный называл себя «белым царем». Иван IV даже хвастался, что связан своим происхождением с Чингисханом. Александр Беннигсен считал эти события свидетельством «экуменизма» московской власти, а Крэйг Кеннеди видел в них кульминацию процесса узурпации Калитовичами прерогатив чингисидов, начатого с установления протектората над Казанью в 1487 году.

Осознание себя преемниками монгольской государственности придавало уверенность русским правителям. Москва – это «Новый Сарай», конкурент Крымского ханства за право быть главным наследником Золотой Орды.

Подобная трактовка происхождения московской державности кажется весьма убедительной, но это только на первый взгляд. Степень заимствования Московией у монголов политических институтов сильно преувеличена. Московия проявляла немалую компетентность при осуществлении «восточной» дипломатии. При чтении посольских книг о переговорах Москвы с Ногайской Ордой возникает ощущение, что русские мастерски воспроизводили «язык Степи». Но русские контакты с христианскими европейскими странами строились по иной модели, вовсе не татарской. Дипломатические памятники сношений с западноевропейскими странами переполнены повторяющимися апелляциями к христианскому единству и недопущению пролития христианской крови. Это, казалось бы, однозначно свидетельствует, что московиты считали себя полноправными членами христианского мира. Территориальный рост Московии и протяженности ее границы также не подтверждают идею, будто бы она хотела стать преемницей Золотой Орды. Московия никогда не выдвигала лозунг собрать под своей властью земли Золотой Орды. Вплоть до конца XVII столетия Россия не ставила перед собой задачи победить Крым, который являлся главным наследником Ордынской государственности, да и в ХVII веке наступление на южное ханство было обусловлено участием России в европейском антимусульманском союзе, «Священной лиге».

Поскольку географические границы Московии и Орды не совпадали, русские не могли иметь ту же самую геополитическую ориентацию, что и Золотая Орда. Например, Россия имела сферу интересов в Поволжье (прежде всего торговлю). Но она едва ли нуждалась в азербайджанских кочевых пастбищах, за которые Орда постоянно спорила с Ильханатом. Стремление Ивана IV к балтийским портам в Ливонской войне не имело исторического прецедента в политике Орды.

Очень показательна идеология завоевания Казани в ХV – ХVI веках. Русская дипломатия обосновывала свои права на эту территорию тем, что Казань якобы была преемником Великой Булгарии. А Булгарию в древности победили предки великих князей московских – князья владимирские и киевские. Ногаи называли Ивана IV «белым царем», что означало «хан Западной Орды». Это подразумевало трактовку статуса правителя Москвы как наследника ханской власти. Однако, как показал Д. Островский, это обращение присутствует в посланиях, адресованных Ивану IV, но его нет в документах, исходящих от Ивана IV. Во всех русских текстах титул царя писался согласно московскому протоколу: «царь и великий князь всея Руси». Московиты перевели ногайские послания и оставили в них титул «белый царь». Это показывает, что Московия позволяла ногаям и другим кочевникам, например калмыкам, в XVII веке называть своего государя титулом правителя Монгольской империи, но не более того. Причем именно «позволяла» – Москва была крайне чувствительна к любым неточностям в титуле монарха. Русские дипломаты не отрицали обращения «белый хан», но и не подтверждали его уместность. Иначе Московия реагировала на попытку в некоторых ногайских посланиях, например от Белек Булат мурзы в 1551 году, объединить родословия Чингисидов и Рюриковичей. Ногайская «генеалогическая лесть» не была оценена Россией. Для нее было значимо только возведение рода русских царей от Августа кесаря.