Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги

С момента выхода первой картины в 1977 году фанаты и критики как только не изворачивались, объясняя популярность «Звездных войн» и относя фильм к десятку разных жанров. Никто в этом не преуспел больше, чем сам Джордж Лукас, сравнивавший картину со спагетти-вестернами, историями меча и магии, фильмами «2001: Космическая одиссея», «Лоуренс Аравийский», «Капитан Блад», циклом о Джеймсе Бонде – и это еще до того, как оригинальный фильм был закончен. Обогните поле астероидов различных влияний, и в центре «Звездных войн» вы найдете явный, хоть и причудливый поджанр: космическое фэнтези.

Космическое фэнтези похоже на породивший его жанр научной фантастики примерно как Люк Скайуокер на Дарта Вейдера. Ближе всего к научной фантастике Джордж Лукас подошел со своим первым фильмом «Галактика ТНХ-1138», и затем бросил этот жанр как слишком реалистичный, слишком мрачный, слишком непопулярный у зрителей. Научная фантастика смотрит на будущее через призму настоящего. Основная тема – развитие технологий и их последствия. При работе в этом жанре необходимо считаться с законами физики. Это истории о науке, в то время как космическое фэнтези – это фэнтези, где действие происходит в космосе.[5] Научная фантастика – это отголосок нашего мира; космическое фэнтези – выходит далеко за пределы нашего мира. Оно ностальгично и романтично, в нем больше чистого духа приключений, а технологии в нем – лишь отправная точка. Законы физики отбрасываются в пользу ярких событий. «Я боялся, что любители НФ будут говорить вещи типа: «Вы же знаете, что звук в космосе не распространяется», – сказал Лукас в 1977-м. – Я просто хотел забыть науку». В космосе все услышат твое пиу-пиу.[6]

Это великое противостояние в фантастической литературе – вероятное против интересного, ведет свой отсчет с соперничества между французским пионером научной фантастики Жюлем Верном и его английским современником Гербертом Уэллсом на рубеже XIX и XX веков. Хоть Верн и не был ученым, он пытался быть научно обоснованным в своих книгах. В романе «С Земли на Луну» (1865) Верн отправляет своих героев в космос в капсуле, которой стреляют из гигантской пушки; он включает в роман несколько страниц расчетов в отважной попытке доказать возможность подобного путешествия.[7] Уэллс, как Лукас, всегда был больше заинтересован в поведении общества и индивидуума, чем в научных выкладках. Когда он писал о лунном приключении собственного героя – в романе «Первые люди на Луне» (1901), его персонаж заявляет, что никогда не слышал о книге Верна. После чего он изобретает антигравитационное вещество «кейворит», с помощью которого капсула с ним и его спутником просто плывет в пространстве в сторону Луны. Верн так много внимания уделял деталям, что его герои добрались до Луны только в следующем романе; Уэллс же хотел доставить своих героев на Луну как можно быстрее, чтобы они могли исследовать придуманную им цивилизацию. (Это настолько разозлило Верна, что он с издевкой потребовал у Уэллса: я могу показать вам порох – покажите мне кейворит!) Когда Лукас решил, что его космос будет полон звуков лазерных выстрелов и свиста пролетающих кораблей, он стал последователем уэллсовской традиции.[8]

У них были разные подходы, но объединяла их огромная жажда расширить горизонты человеческого воображения. Мифы, как сказал однажды Лукас, неизменно происходят «там, за холмом» – на новой границе, достаточно реальной, чтобы пробуждать интерес, при этом достаточно неисследованной, чтобы быть таинственной: в эпоху Древней Греции это были далекие острова, в средневековых сказках – темный лес, а после открытия Колумба – Америка. К XX веку, когда большая часть планеты была исследована, космос остался единственным местом за холмом. И больше всего внимание авторов и читателей привлекал один уголок космоса в начале пути, приведшем к «Звездным войнам», – Марс.