Какая она, победа?

Такая была спокойная уверенность в своих силах, в благополучном

исходе, что Эрик Севостьянов, оказавшись в воздухе, прежде всего вытащил

фотоаппарат и принялся фотографировать Прокопова, который шел чуть

впереди и ниже. Потом этот снимок обошел многие газеты и журналы —

темно-синее небо и желтый купол с темной человеческой фигуркой,

погружающейся в белую кипень рваных облаков и снежных вершин. . Где-то

там, впереди, должна быть площадка. Эрик глянул вниз и неожиданно увидел

площадку прямо под ногами, так что попасть на нее было уже невозможно.

Сильный боковой ветер, раскачивая купол, нес на скалы. . Прямо на скалы.

Теперь вся надежда была на белевшие кое-где снежные пятачки, но как на

них попасть?

«Уже приготовился к приземлению, — рассказывал в своих заметках

Эрнест Севостьянов, — но вдруг ветер, упираясь в гребень, бросил мой

купол почти под 90 градусов. Едва успел среагировать и вынести ноги

вперед, как налетела земля. Удар. Тут же перевернуло через голову, и я

покатился по склону, а надутый ветром купол тащил поперек гребня.

Пытался отцепить замки и отсоединить купол, но руки бились о камни, снег

залеплял глаза. . Трудно было что-то сообразить. Перед глазами мелькнула

пропасть. В какую-то долю секунды все же удалось отцепить замки. В этот

момент остановился, упершись о последний выступ склона...

Где мои товарищи? Что с ними?»

. .Капитан был тяжелей всех и потому прыгал последним. И едва

вылетел, едва «раскрылся», едва появилась возможность оглядеться вокруг,

сразу понял, что на площадку он не попадет. Первым шел Прокопов, но и тот

161

мог угадать лишь на самый краешек, впритирку, а всех остальных сносило

еще дальше, за гребень южного склона, на предвершинные скалы. Ребята

пытались тормозить, сбить скорость, еще не видя, что все эти попытки беспо-

лезны. Еще более безнадежным казалось положение у него самого, у

Петриченко.

— Ну, Сан Саныч, на этот раз тебе не выкрутиться, — сказал себе

капитан. Он привык вот так разговаривать с самим собой, когда больше не с

кем разговаривать и когда приходилось туго. А сейчас было именно так.

Было жутковато. Гора надвигалась с такой скоростью, будто он мчался на

мотоцикле, чтобы столкнуться с ней лоб в лоб.

Петриченко не тормозил. Осталось попытаться превратить ветер из

врага в союзника и перемахнуть через вершину. Правда, по ту сторону нет

альпинистов и, чтобы выйти к ним, придется тащиться через гору, но об этом

ли сейчас думать?

Теперь он ребят не видел, потому что шел к ним спиной. Боковым

зрением заметил, что неподалеку пристроился Сидоренко, еще ближе

оказался Морозов. Скалы проносились так близко, что хотелось поджать

ноги. Еще бы! Ветер до двадцати метров в секунду, откуда он взялся? Нет,

все это ничуть не походило на то прошлогоднее парение над Памирским

фирновым плато, когда впору было петь, дурачиться, до того они были

счастливы, до того были прекрасны, щедры и горы, и солнце, и весь мир, —

все не то!

Едва заметил, что пронесся над пиком. А ведь возвращаться пешком!

Внизу круто обрывающиеся волны снежных карнизов, снежных подушек –

надо приземляться. Лучшего может и не быть. Развернул купол, чтобы

встретить склон ногами, с лета пробил наст. В то же мгновение отстегнул

парашют, тот зашелестел, заструился в пропасть, исчез. Все. Живой!

162

Лагерь на Фортамбеке. Лавина с Трамплинного ледника

Сан Саныч

163

«Мы совершили прыжок на Памир!»

Памирское плато… Однако, можно и одеться!

164

Начальник экспедиции Галкин.

Командир корабля Казанков

Ребро «Буревестника». Спускают Бессонова

165

«Док» Шиндяйкин

166

Прыжок.

Полка 6100. Все в порядке

167

Большая Саук-Дара. «Спасаловка».

Заалай. На подходах к пику Ленина

168

Вот они, все вместе, и Саша Сидоренко с ними!..

169

Снежный купол на 6900. Впереди пик Коммунизма.

170

Лев Евгеньевич Опуховский.

171

Южный Иныльчек. Пик Хан-Тенгри.

172

Ак-Сай. Пик Свободной Кореи.

Анатолий Овчинников. Игорь цельман

173

Сквозь ледопад.

174

Победа. Северное ребро.

175

Женя Стрельцов. Володя Кочетов.

Лагерь на 7200. Завтра штурм

176

Последние метры.

Вершина! Содрать лед с ресниц да оглядеться!

177

До будущей горы!

178

Снял запасной парашют. Рассчитанный только на продолжительность

прыжка запас кислорода подходил к концу, и надо было попробовать

спуститься к контейнеру. Контейнер врубился в склон метрах в тридцати-

сорока, не больше. В контейнере жизнь. Там ледоруб, рюкзак и, главное,

двадцатикилограммовый баллон с кислородом, которого хватит на восемь

часов. Но как они тяжелы, эти тридцать метров! Он одолел их лишь с

несколькими привалами. А когда дополз до фала и подтянул контейнер к

себе, обнаружил, что без ножа открыть его не сможет. А нож в запасном

парашюте. Пришлось идти за ножом. И снова к контейнеру, превозмогая и

слабость, и шум в ушах, и апатию — ни о чем не думалось. Только и отпе-