Какая-то ерунда (сборник рассказов)

Левой рукой Сева Галенко жал пятьдесят кг. А правой - тоже пятьдесят, но три раза. Здоровый он был в плане физического воспитания для своих лет. Ему лет было шестнадцать всего, и то недавно исполнилось. А учился он, Сева, в бурсе, в ПТУ, по-другому выражаясь. На камнереза. И после занятий и в воскресенье Сева качался. У них с пацанами своя качалка была в одном укромном сарае оборудована, и они в ней культуризмом накачивали себе мышцы рук и ног, и другие мышцы тела. Чтобы иметь тем самым большую мужскую силу и фигуру атлетического телосложения типа, как на фирмовых фотоплакатах и у знаменитого всемирно киноартиста Шварценеггера. А еще Сева имел одно желание. Или даже можно сказать - мечту. Он хотел, чтоб у него было денег около шести или семи тысяч и чтоб на эти деньги купить видик, и смотреть по нему всякие иностранные видеофильмы ужасов. Ну и порнуху тоже, конечно, и всякие шоу с мультиками. Да все чтобы смотреть. Что хочешь. Пришел чтоб домой, друзей понаприглашал с телками, видик включил - и класс. А можно на этом деле и бабки иметь - по рублю снимать с каждого человека, но не с друзей, а с других клиентов, со знакомых разных. Потому что рубль за порнуху любой заплатить согласится. Ради получения удовольствия. А в его комнате человек пятнадцать свободно может разместиться. Или двадцать. У Севы своя изолированная комната есть. Детская, как говорят паханы. А всего у них три комнаты в квартире. И хотя с ними еще бабка Севы прописана, мать матери, но она у них не живет. Она у сестры своей младшей, под Сумами где-то там или под Винницей. А прописана на их площади. Это в свое время для той цели сделали, чтоб квартиру получить можно было согласно закону, трехкомнатную. Пахан Севы сделал. Он в милиции работает - ну и сделал. Дом бабкин - у нее дом был свой в пригородном поселке Загороднее - не удалось сохранить, продать пришлось. За хорошую, правда, сумму. Чтоб бабку, значит, прописать к себе, в старую предыдущую квартиру под видом престарелой одинокой матери к единственной дочке. А потом на основании недостаточности метража, эту, новую, квартиру и получили. А бабка уехала к сестре жить. Сказала, ей так лучше, потому что не привыкла она в течение жизни в этих квартирах на большой высоте. Ну и у Севы таким вот простым образом своя личная детская комната получилась. Мать ему вечно вдалбливала, что вот же, мол, все мыслимые условия и блага родителями тебе созданы - только учись, бестолочь. А чего учись, когда нудно Севе было учиться и противно. И неохота. Из-за этой причины он и пошел в ПТУ на камнереза после восьми классов образования. Тоже, кстати, пахан помощь оказал, чтоб устроить его туда. Потому что в это ПТУ не так-то просто пойти. Просто на слесаря пойти, а сюда не любого и каждого с улицы берут. В нем же, в ПТУ этом, камнерезным работам учат, и потом можно памятники жмурикам штамповать и надгробья, а богатые люди еще и ограды любят себе заказывать каменные. То есть жизненно полезной специальности обучают. Поэтому-то и труднодоступно в это именно ПТУ поступить на учебу. Если б не пахан, Севу в жизни бы туда не приняли с его низкими оценками. Правда, и у матери тоже были некоторые свои концы там и связи, она директору этого училища в поликлинике болезнь триппер излечивала уколами неофициально, без оформления формальностей. Но материны эти связи не понадобилось использовать для данного случая. Без них все обошлось успешно, и Сева попал учиться в это дефицитное училище. И качаться тогда же стал регулярно и каждый день. Тем более это и пахан его одобрял. И даже сам лично деньги дал на приобретение спортивного инвентаря - гирь, гантелей и всяческих эспандеров. Полста вытащил из кармана и дал. Сказал, сила - дело хорошее, а на хорошее дело никаких денег жалко быть не может. А так-то он, пахан то есть, у Севы жлобоватый был. Одевать, чтоб перед людьми более или менее не стыдно было - это еще ничего, соглашался, кормить тоже своим родительским долгом признавал, а на деньги жлоб был. Все Севе говорил:

- А зачем это, строго говоря, тебе деньги? Ты же на всем готовом живешь - как все равно в зоне.

А Сева ему отвечал: