Какая удача

– Это был просто маленький сгусток! Он не дал тебе дышать всего секунду и поэтому ты потерял сознание! – мы на светофоре. Она переводит дух и вытирает глаза. У Марджани был долгий день. – Пока ты был в отключке, а мы все носились вокруг, часть пробки, должно быть, сдвинулась и вышла. Это позволило тебе снова дышать. Уууууххх! – Трэвис немного резко нажал на газ. Он всегда газует больше нужного на зеленом сигнале светофора, в основном потому, что он знает – мне это нравится, а Марджани этого терпеть не может. Она правда презирает Шерстистого мамонта.

Она стучит в окно:

– Трэвис! А ну прекрати! – я слышу его смех сквозь ветер. Дженнифер, сидящая рядом с ним, хоть они познакомились только два дня назад и большую часть времени провели за обсуждением пропавшей девушки и помощью его другу-инвалиду с болезнью, которую она точно все еще не понимает, смеется вместе с ним. Что за второе свидание.

Марджани берет себя в руки и продолжает:

– То есть тебе просто повезло. Вот почему я так ужасно себя чувствую, Дэниел. Сегодня мы не потеряли тебя только потому, что кусок мокроты оторвался. Это чистое везение.

Я смотрю на нее.

Дай мне секунду, у меня есть шутка.

Это не тема для шуток, Дэниел.

Просто подожди, ладно?

Я яростно печатаю на телефоне, активируя свой спикер. Я ошибаюсь и начинаю заново. Она постукивает ногой.

Мне сейчас не хочется смеяться, и я не понимаю, с чего тебе может этого хотеться.

Черт побери, Марджани, просто подожди секунду.

Я понятия не имею, почему тот кусок отпал.

Есть. Мой спикер громко провозглашает:

«Он. Отпал. Потому. Что. Тот. Парень. Меня. Уронил.»

Марджани слабо улыбается, так устало, она еще не готова посмеяться над этим, но испытывает облегчение, что я могу.

– Я просто рада, что с тобой все нормально. Но моя ошибка неприемлема. – она замолкает. – Неприемлема. Я могла тебя убить, Дэниел. Я спешила, и я делала слишком много, и было так оживленно, и я убежала без твоего аппарата. Поверить не могу, что я это сделала. Это неприемлемо.

Я снова смотрю ей в глаза.

Перестань. Такое бывает. Я тоже забыл.

Моя работа – тебя защищать.

Нет. Твоя работа – быть со мной. И ты была. И есть. Ты сейчас со мной.

Я смотрю влево.

И мы дома. Я в безопасности. Ты в безопасности. Нам повезло. Пойдем домой.

Шерстистый мамонт с грохотом останавливается, Трэвис с Дженнифер выпрыгивают из пикапа и опускают дверцу. Она запрыгивает в кузов и отстегивает меня, как опытный профессионал. Я вопросительно смотрю на нее.

– Ну ты же не можешь весь день сидеть здесь, – говорит она.

Марджани держится позади, все еще молча, все еще смотря в пол. Я ворчу ей, пытаясь ее растормошить, привести ее в чувство. Это не ее вина. Я парень с болезнью, которая в конце концов убивает всех пациентов, и в конце концов она убьет и меня. Я рад, что это случилось не сегодня. Я надеюсь, что этого не будет еще долгое, долгое время. Но давайте не будем обманываться. Это случится, и когда это случится, я не хочу, чтобы Марджани, Трэвис, моя мама или эта Дженнифер, которая внезапно стала матриархом в нашей странной семейке, корили себя за это.

Я не хочу, чтобы Марджани это делала. Я не хочу, чтобы кто-либо это делал. Сегодня было страшно. Но каждый день страшен. Мы не можем угрюмо болтаться по планете в ожидании, пока что-то убьет нас, или в страхе, что что-то убьет кого-то из наших близких. Я не собираюсь таращиться в пустоту в ожидании конца. И уж точно не собираюсь позволить ей это делать. Я требую лучшего общества, чем это.

Прежде чем я успеваю снова заворчать, Дженнифер без предупреждения хлопает Марджани по носу свернутым памфлетом, как собаку, которая снова помочилась на ковер, сопровождая это мультяшным: «Буп». Что за женщина. Она что, никогда не видела Марджани?

– Выбираемся из машины, мадам, – говорит она. – Через двадцать минут начнется шоу Кольбера.

Марджани, внушительная, ужасающая, утомленная, чудесная, смотрит на нее, эту незнакомку, появившуюся из ниоткуда и начавшую вести себя, будто она здесь хозяйка. Она глядит на нее мгновение, еще одно, слишком долго. Я вижу, как Дженнифер напрягается.

Затем Марджани поднимает руку и легонько прикасается к носу Дженнифер.

– Буп.

Я пытаюсь засмеяться, но не могу. Легкомысленность момента и мое тихое оханье будто бы заставляют Марджани сосредоточиться. Как только мы оказываемся у двери, она начинает убираться, расставлять все по местам, возвращая в изначальное состояние. Она начинает подметать кухню, но затем внезапно останавливается.

– Это что такое? – говорит она. – Тут повсюду грязь.