Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Больше никаких отрядов Каэтана не рассмотрела, потому что как раз в это время их подвезли к огромному золотому шатру, который упавшим в пыль солнцем сиял посреди степи. На него было трудно смотреть, и все приближающиеся к шатру невольно склоняли головы, защищая глаза.

Навстречу им вышел седой человек в лазурном халате и широких пунцовых шароварах. Затканный серебром пояс перехватывал то место, в котором полагалось быть талии, пухлые белые руки были унизаны перстнями. Это был Агатияр – верный друг и советник императора, хитроумный вельможа и веселый собутыльник.

Агатияр действительно любил Зу‑Л‑Карнайна и со свирепостью и чуткостью верного пса оберегал своего господина от предательств, заговоров, покушений и переворотов. Он нес на своих плечах всю тяжесть власти, оставляя императору поля сражений. Император воевал и царствовал, Агатияр правил, и огромное государство Зу‑Л‑Карнайна существовало благодаря не столько великому полководцу, сумевшему добыть его в битвах, сколько визирю, удерживавшему его от развала.

Единственное, о чем беспокоился верный Агатияр, ‑что станет с империей, когда он умрет. Он искал себе надежную замену, искал и не находил. Те, кто был всецело предан повелителю, не были хорошими политиками. Те же, кто был искушен во дворцовых интригах, охотно плели их, чтобы добыть себе один из самых заманчивых тронов Барда.

С нескрываемым любопытством оглядев прибывших, Агатияр приосанился и торжественно возвестил:

– Великий император слышал о вас и желает видеть.

Друзья спешились и двинулись было к шатру, но телохранители преградили им путь.

– К императору не входят с оружием, – пояснил Агатияр.

– Обычно это не спасает, – ответила Каэтана, неохотно расставаясь с мечами и двумя метательными ножами.

Огромный Бордонкай недовольно сопел у нее за спиной. Почтительно поглядывавшие на него телохранители‑уж они‑то знали толк в воинах – бережно приняли его сверкающую секиру, и он облегченно вздохнул, видя, что к его оружию относятся с уважением.

Альв, отдавая свой кинжальчик, выпростал руки из‑под свободной накидки, и воины суеверно отшатнулись от него, вытаращив глаза на густой мех, покрывавший человечка.

– Демон, – пронеслось тихим шелестом по рядам.

– Ну вот, – вздохнул Воршуд, – опять началось. Надеюсь, хоть тут меня есть не будут?

– Я бы на твоем месте не надеялся, – обнажил в волчьем оскале зубы Джангарай. От его улыбки телохранители замерли на неуловимый миг, прежде чем снова приобрели прежний невозмутимый вид.

Близнецы разоружились, не произнося ни слова, и Каэтана развлекалась тем, что угадывала, где Эйя, а где Габия. Но конечно, не угадала.

Ловалонга разоблачался дольше всех. Он снял плащ и аккуратно складывал на него меч, кинжалы, метательные звезды и два стилета. Куча оружия на плаще быстро росла, и, когда Ловалонга выпрямился, телохранители с недоверием посмотрели на него, явно ожидая продолжения. Воин выпрямился и величественно и спокойно произнес:

– Теперь все – слово рыцаря.

И тхаухуды отступили.

Агатияр переводил взгляд с одного лица на другое, хмыкал себе в усы и был чем‑то страшно доволен. Когда с утомительной процедурой было покончено, визирь отступил в сторону, пропуская компанию внутрь шатра.

Обитель императора внутри выглядела еще более роскошной, чем снаружи. Пол был выстлан шелками. Низ кая и тяжелая походная мебель была инкрустирована таким количеством драгоценностей, что они в конце концов переставали восхищать, как не восхищает песок на морском берегу. В центре шатра стоял столб, обвитый серебряной змеей.

Затем перед путешественниками неслышно расступились десять рядов по десять телохранителей в парадных доспехах и с обнаженными мечами, готовыми к бою, и наконец, на небольшом возвышении, на троне из слоновой кости с подлокотниками в виде золотых львиных лап друзья увидели величайшего полководца Варда, Льва Пустыни, неистового фаррского владыку Зу‑Л‑Карнайна. И это оказалось для них потрясением, потому что никто и никогда, рассказывая о грозном воителе, не упоминал, что император еще совершенно молод.

Каэтана и ее спутники оказались лицом к лицу с молодым человеком, почти юношей. Он был худ, строен и светловолос. По‑детски пухлые губы, хищный нос и девичий румянец во всю щеку. Кожа его была покрыта легким пушком, свежа и еще не нуждалась в бритве. Трудно было поверить, что это и есть человек, изменивший ход истории и перекроивший карту Варда. Одет он был просто – любой телохранитель превосходил своего господина богатством одеяний и оружия. И это понравилось нашим путникам.

Император неожиданно открыто улыбнулся и пожаловался:

– Ужасно не люблю парадный шатер. Может, пройдем в мои личные покои?