Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Такахай и Тайяскарон были в свите Кахатанны, когда ее навещал Бог Ветров Астерион. Легконогий и быстрый, в плаще, сотканном из тумана, он прибыл к ней в гости всего на день. Сама его суть была такой же подвижной и непоседливой, как подвластная ему стихия. И он просто не в состоянии был долго оставаться на одном месте. Оба воина помнят, как стремительной птицей Астерион порхал по парку, веселясь и радуясь уже тому, что просто существует на свете. На прощание он оставил Сонандану теплый, ласковый и нежный ветер, чтобы тот в его отсутствие оберегал Интагейя Сангасойю.

Некоторое время они просто пьют, словно старые друзья собрались посидеть вместе и повспоминать былое. Однако вскоре бог‑кузнец приступает к существу дела:

– Думаю, нужно объяснить вам, воины, для чего вас привели сюда. У нашей возлюбленной богини скоро день рождения. И мы долго решали, что за подарок ей преподнести. Согласитесь, что нелепо давать всемогущей то, что она может дать себе и сама. Зачем ей еще сокровища? Что ей обычные подношения? Наш подарок должен остаться с ней на всю жизнь. Я говорю так потому что бесконечно люблю эту девочку и хочу сделать ей сюрприз, какого не делал еще никому. Мы с Траэтаоной посвящаем вас в эту тайну только потому, что любовь, которую вы испытываете к Кахатанне, настолько сильна, что видна даже нам, суровым и грубым воинам.

Курдалагон хлопает в ладоши, и на его зов со всех ног спешат слуги. Их вид тоже поражает людей. Небесному кузнецу служат горные гномы, кентавры и титаны – это известно всем. Но одно дело знать понаслышке, а совсем другое – столкнуться с титаном лицом к лицу. Они торопятся на зов своего хозяина, они шагают по лугу, одолевая каждым шагом недоступное человеку расстояние. Наконец останавливаются невдалеке и почтительно кладут на пышную траву нечто, завернутое в яркий щелк. В огромных руках сверток кажется маленьким и незаметным.

– Не буду подзывать их ближе, – бурчит Кузнец. – Неуклюжие они, запросто могут дом перевернуть.

Он подымается и сам идет за принесенной вещью. Возвратившись, Курдалагон кладет на стол перед воинами и Траэтаоной довольно увесистый длинный и плоский сверток. В нем что‑то отчетливо звякает. Кузнец неторопливо разворачивает легкую цветастую ткань, и из груди воинов одновременно вырывается восторженный стон. Перед ними лежат два прекрасных меча. Более изысканного, совершенного и красивого оружия они никогда не видели и не представляли, что оно вообще может существовать в этом мире.

Зеркальные клинки полыхают ледяным огнем – и проплывающие над головами людей розовые облака отражаются в них, как в спокойной глади воды. Длинные рукояти обернуты мягкой и теплой на вид кожей. Изумительной красоты гарды в виде драконов обвивают их, надежно защищая руку, которая будет сжимать этот клинок. Мечи легкие, длинные и прямые. И воины непроизвольно тянутся к волшебному оружию, мечтая хотя бы ненадолго взять его, подержать, полелеять, как долгожданного ребенка. И Такахай, и Тайяскарон, затаив дыхание, любуются произведением Кузнеца.

– Нравится? – спрашивает бог и сам же отвечает:

– Вижу, что нравится. Мне тоже кажется, что хорошо вышло.

– Прекрасно, – говорит Траэтаона странным голосом.

– Да, прекрасно, – соглашается Кузнец. – Никогда еще такого не делал. Ну, вот что. Вы уже поняли, что это оружие и будет подарком Интагейя Сангасойе. Но в нем нет одной, смертельно важной вещи. Я сделал эти мечи настолько прекрасными, настолько живыми, что им уже не хватает той души, которую я обычно вдыхаю в созданные мною предметы. Вам ясно, о чем я говорю?

– Конечно, – соглашается Такахай. – Даже человек ощущает, что эти мечи уже не просто вещи. Они живые. Но они мертвые живые, правильно?

Боги переглядываются.

– Вы все поняли и вы согласны? – спрашивает братьев Вечный Воин.

– Они всегда будут с ней и будут защищать ее, – торжествующе улыбается Такахай.

– Мы всегда будем с ней и будем защищать и оберегать ее до последней капли своей души, – вторит ему Тайяскарон.

И Небесный Кузнец, бессмертный Курдалагон, приступает к самой странной и непостижимой части того таинства, во время которого и рождаются наконец новые клинки...

* * *

Каэтана рассеянно поглаживала мечи Гоффаннона, и они отвечали ей легким звоном.

– Вот оно что, – потрясение огляделся вокруг Нингишзида. – Значит, это люди...

– Странно, – сказал Тхагаледжа, – у меня такое впечатление, что я грезил наяву или видел сон, не засыпая.

– Так оно и было, – согласился Барнаба. – Мы побывали в гостях у Кузнеца. Я хотел, чтобы вы своими глазами увидели, как все обстояло. А теперь вы не хуже нас знаете, что два воина всегда сопровождают госпожу Каэтану во всех ее странствиях. И им все равно – богиня она или нет. Потому что они по‑прежнему любят ее.

– Неужели это и есть та самая вечная любовь, о которой так мечтают люди? – спросил татхагатха.

– Наверное, – сказал толстяк.

– Что ты собираешься делать теперь, о Суть Сути? – решил внести некоторую ясность в свои запутанные мысли верховный жрец.