Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Маг заметался по постели, комкая в судорожно сжатах руках шелковые простыни. Ему было больно, но он старался перетерпеть острый приступ. Через некоторое время он стал дышать глубже, облизал пересохшие губы.

– Позвать лекаря? – наклонился к нему Зу‑Л‑Карнайн.

– Нет, мой добрый император. Я сам справлюсь. Слушай... Я достал талисман из тайника и решил поставить над ним несколько опытов. Я подумал, что смогу проследить, где скрывается наш враг, и указать тебе это место. Я думал, что в Сонандане будут знать, что делать с этими сведениями.

– И что же случилось? – спросил Агатияр.

– Едва я положил талисман на треножник перед зеркалом и стал произносить первые слова заклинания, как из глубины отражения появилась чудовищная, кошмарная тень. Я никогда не слышал ни о чем подобном. Тварь разбила стекло, ворвалась в наш мир и напала на меня...

Маг замолчал, поднес руку к забинтованной голове.

– Никак не могу привыкнуть к мысли о том, что больше никогда и ничего не увижу. Я сам виноват, сам и расплатился, но больнее всего то, что это только начало жутких событий. Скажи, аита, он ведь пытался искушать тебя?

– Было дело, – ответил император.

– Он вернулся к своему повелителю. Насколько же тот силен, что может присылать своих слуг в наш мир, хоть и на короткое время. Я бы неминуемо погиб, но тварь не собиралась ничего со мной делать, она только схватила украшение и исчезла...

Гар Шарга бессильно откинулся на подушки, голова его завалилась набок.

– Что с ним? – встревожился император.

Агатияр потрогал руку мага, пощупал пульс:

– Ослабел очень, впал в забытье.

Он дернул шелковый шнур и шепотом приказал вошедшему слуге позвать лекаря.

– Казнить его мало, Зу, за такое любопытство, но он и так наказан достаточно. Я у тебя страшный человек...

– Почему, Агатияр?

– Я, видишь ли, радуюсь, что это жуткое украшение не причинило вреда тебе. Как подумаю, что собирался отдать его тебе, чтобы ты сам отвез эту мерзость нашей девочке... Какое счастье, что я этого не допустил. Хоть и жаль мне Гар Шаргу.

Спустя несколько часов в комнате императора царит совсем другая атмосфера.

– Кому можно теперь довериться? Как узнать, что этот человек не служит врагу? Кого послать в Сонандан?

– Агатияр! Остановись! Иначе мы запросто спятим...

– Надо же было так ошибиться, – бормочет Агатияр, дергая себя за бороду.

* * *

Сангасои даже не заметили отсутствия своей госпожи. Только слегка удивились тому, что только что видели ее сидящей верхом на Вороне, и Барнаба трясся рядом в седле, а вот они уже стоят рядом со своими конями – грязные, запыленные и смертельно уставшие. И никто не видел, как они спрыгнули...

– Какие будут приказания? – спросил командир отряда.

– Едем домой, в храм.

Воины, ни слова не говоря, поворачивают коней и двигаются в обратном направлении.

– И все‑таки странно, – шепчет один из них своему приятелю, – стоило ли ехать к самому хребту Онодонги, чтобы тут же повернуть назад, едва мы его достигли?

– Это же Интагейя Сангасойя, – отвечает тот. – Она знает, что делает.

* * *

Татхагатху и верховного жреца Интагейя Сангасойя нашла такими растерянными и взъерошенными, что сразу поняла: случилось нечто непредвиденное, хотя и не опасное.

– Что у нас новенького? – спросила она сразу после приветствия.

– Гость, – ответил жрец.

– А кто к нам пожаловал на этот раз?

Нингишзида замялся, потупился:

– Не знаю, как правильно определить и выразить... У нас уже третий день гостит такая особа, что в Салмакиде распространяются слухи... по‑моему, скоро начнется паника.

Каэ внимательно посмотрела на своего жреца:

– Если я не ошибаюсь, паника уже началась. Так кого к нам принесло?

– Наш гость – весьма высокопоставленная и высокочтимая особа...

– Жнец, – буркнул Тхагаледжа. – Великая Кахатанна, я глубоко уважаю Повелителя Ада Хорэ, но народ Сонандана не понимает, почему он живет тут, и предполагает всякие глупости. Поговаривают о море, эпидемиях, повальном голоде, засухе и катастрофах.

– А чего‑нибудь одного моему народу не хватит, чтобы утешиться? Или нужно всего сразу – и вдосталь. Что случилось с сангасоями? Или это не они воевали с Новыми богами на Шангайской равнине?

– Не знаю, что случилось, – сказал татхагатха. – Но что‑то определенно произошло. Все сами на себя не похожи. А с тех пор как стало известно, что Декла переметнулся на сторону Врага, дела и вовсе пошли наперекосяк.

– Да сколько же мы отсутствовали? – ахнула Каэ и гневно обернулась к Барнабе.

Тот стал красным, как маков цвет, и пробормотал, потупясь:

– Ну, ошибся, с кем не бывает. Я отряд с собой прихватил в наш поток времени, а ориентировался с самого начала только на него. Думал, у них такое же время, как в Сонандане.

– Ничего не понял, – сказал жрец.

– Все очень просто, – пояснила Каэ. – Мы обещали отсутствовать несколько часов, а провели в горах реальное время.

– Именно так, – радостно закивал Барнаба.

– Чему ты радуешься? – рявкнула Каэ. – Я тебя сейчас развоплощу, и оттачивай свою рассеянность на ком‑нибудь другом.