Какое дерево росло в райском саду?

Для тех времен это была настоящая ересь, которая в дальнейшем привела в ярость великого исследователя Африки и ревностного христианина доктора Дэвида Ливингстона. В своих «Путешествиях и исследованиях миссионера в Южной Африке» (“Missionary Travels”, 1857) Ливингстон писал: «Жизненная сила у них поистине поразительна, но трудно представить себе, что это огромное луковицеобразное дерево, похожее на младенца, древнее пирамид». Приблизительно оценив ежегодный прирост толщины (у этого вида годичные кольца неразличимы), Ливингстон заключил, что дереву в сто футов (30 метров) в обхвате должно быть всего 1400 лет. Современные измерения на основе радиоуглеродного анализа подтвердили, что баобабы редко достигают даже одной пятой того возраста, который нафантазировал Адансон. Он решил, что они такие древние, из-за их поразительных габаритов.

Итак, произошла классическая для эпохи Просвещения встреча растения с фантазией. Восхищенный двадцатидвухлетний естествоиспытатель внимательно изучает древние письмена на живом теле дерева. Адансон был юноша не по годам умный и не признавал авторитетов. Пройдет тридцать лет, и он составит план 150 томов с описанием всего тварного мира, известного на тот момент, однако с изумлением обнаружит, что издатели его вежливо игнорируют. Честолюбивой целью Адансона было выявить или установить порядок в мире природы, который казался ему «беспорядочной смесью существ, которых словно бы свел случай». Непроницаемые живые монолиты Сенегала, род которых впоследствии назовут Adansonia в его честь, будто дали ему заглянуть в хаотичную беспредельность биологического пространства и времени, а может быть, и в свое собственное мрачное интеллектуальное будущее. Победа всегда останется за тем, что воплощала прихотливая изобретательность баобаба, как бы Адансон ни старался все упорядочить и распутать.

Неудивительно, что самые большие и старые деревья превратились в достопримечательности. Благодаря невероятным объемам из них получаются великолепные ориентиры, места религиозных обрядов и деревенских собраний. В последнее время склонность баобабов становиться полыми стала использоваться в более приземленных целях: в пустых стволах устраивают автобусные остановки, магазинчики, а иногда и свалки. В одном южноафриканском баобабе открыли довольно приличный паб – с ярко освещенной стойкой и естественным водяным охлаждением кладовой. В сенегальских деревнях раньше было принято хоронить покойников в полых стволах баобабов, и в таком смешении сакрального и суетного не видели ни малейшего неуважения к памяти мертвых. А в соседней Буркина-Фасо смерть баобаба сама по себе требует организации официальных поминок всей общиной. Деревья не обожествляют, не окружают нерушимыми табу, однако считают подходящими местами упокоения духов предков. Когда оказалось, что много почитаемых баобабов в Замбии будет затоплено из-за строительства гидроэлектростанции Кариба, местные жители «эвакуировали» своих духов, спилив ветви от обреченных деревьев и прикрепив их к другим баобабам вне зоны затопления.

К древним баобабам относятся как к древесным старейшинам. Когда они умирают, их оплакивают как дорогих сограждан. Западноафриканский писатель и рассказчик Сейду Драме описал подобные поминки по баобабу в Кассаконго: «Настал день, когда вместо опавших листьев новые уже не выросли. Старый деревянный слон поддался смерти, хотя еще стоял во весь рост, и поэтому вся деревня приготовилась к похоронам… Вождь рассказывает историю жизни дерева, как будто говорит о только что умершем старце: “Он решил поселиться в Кассаконго. Деревенские жители считали его присутствие благословением Божьим”»[34].

* * *

Позднее непотопляемые плоды Adansonia digitata приплыли (или их привезли) через весь Индийский океан в Австралию, где их потомки эволюционировали в очень похожий восьмой вид – A. gregorii. В музее Кью Гарденс есть карта, на которой отмечено, как этот вид колонизировал северную и центральную Австралию. Она составлена на основании гербариев, собранных ботаниками XIX века, когда они пробирались через неизведанные дикие земли. Как ни трудно было укреплять толстые побеги и кусочки плодов на плоских листах в полевой обстановке (а зачастую и в темноте: многие листы из гербариев черны от копоти масляных ламп), все равно бросается в глаза, как разнообразны отдельные экземпляры этого вида. У деревьев из соседних изолированных долин в Кимберли листья совсем разной формы и с разным узором прожилок. Это разнообразие, а также присутствие изображений, очень похожих на баобабы, на знаменитых и крайне нетипичных наскальных рисунках Брэдшоу в Кимберли (датируются 15 000–18 000 годами до н. э.), натолкнуло многих исследователей на мысль, что различные баобабы завозили в Австралию преднамеренно во время заокеанских миграций из Африки 60 000 лет назад.