Какого лешего?!

С уважительным поклоном шинкарь отошел за стойку.

Ведьмак взял кувшин с вином и осмотрел. Тонкое горлышко кувшина было залито сургучом и опечатано печатью известного винодела из его родных краев. Хм! Да это самое хорошее вино, которое он сейчас будет пить за последние лет пятьдесят. Довольно, хмыкнул! Этот шинкарь и вправду старается угодить, надо будет все-таки оставить ему пару чеканных монет, которых достаточно позвякивает в подвешенном на поясе кошеле, а вскоре, когда разделается с местными болотными тварями, их будет ещё больше.

Легко сорвав сургуч и выбив пробку, ведьмак налил в вина серебряный кубок (посуда была предоставлена шинкарем тоже из отдела «для дорогих гостей»), поднял его и втянул расширенными ноздрями восхитительное амбре напитка, в букете которого угадывались легкие ароматы цветов и ягод винограда, осенних тягучих ливней и летних душистых ветров.

– Прекрасное вино, кабатчик! Твое здоровье!

Ведьмак поднял кубок в знак уважения к радушному хозяину, и, кивнув угодливо улыбавшемуся шинкарю, сделал первый глоток.

Это было просто восхитительно, чудесно, прелестно в конце концов!

Во рту вино и вовсе вызывало необыкновенные ощущения, то ли осязаемую благодать, то ли воплощенную радость.

– Не вино, а просто само олицетворение прелести, хозяин! – крикнул ведьмак шинкарю и медленными глотками с наслаждением осушил бокал.

Посмотрел на кубок, сравнил его объем с кувшином и прикинул, что где-то всего на один бокал, может чуток больше, в кувшине осталось. Жаль, конечно, но большего и не надо. Ведьмак был не дурак и не жаловал особо спиртное, если только вот такое вино, и то лишь пару бокалов, для аппетита. Вот этот кувшин допьет и больше ни капельки.

Твердой колдовской рукой бокал наполнился вторижды.

– За здоровье твоей жены, кабатчик! – оглянулся в сторону стойки ведьмак и вновь смочил горло волшебной жидкостью.

– Ага, спасибо! И вам не хворать, ваша светлость! – кисло улыбаясь, откликнулся из-за стойки кабатчик, наблюдая как в два присеста исчезает его самое дорогое вино, последнее из припасов такого эксклюзивного класса. И ведь ещё не факт, что ведьмак заплатит хоть ломанный грош за все это удовольствие.

Оторвав крепкими зубами хороший кусок мяса от запеченного бараньего бока, ведьмак решил слить остатки вина в кубок. Слил и удивился. Кубок до краев полнехонький и в кувшине ещё на дне плескается. Видать кувшинчик тонкостенный, вот и неправильно он к нему примерился. Ну да это даже лучше. Почему хорошего винца не хлебнуть чуть больше нормы слегонца!

– За здоровье твоих детей! – воодушевленный прекрасным вином, ведьмак обернулся к кабатчику и даже привстал из уважения, чего с ним ранее не бывало. Видать благородный напиток и чувства пробуждает благородные.

Ведьмак с упоением ухнул третью чарку.

– У-ух! – выдохнул запальчиво ведьмак.

На секунду ему показалось, что в чудесном вкусе солнечного напитка, промелькнула нотка горечи.

Да нет, не может быть! Дайте-ка проверю!

Кубок вновь наполнился до краев, но в пылу азарта слегка подвыпивший ведьмак не обратил внимания на этот пустяк.

– Шинкарь, за здоровье всех твоих родных и близких, включая тещу!

С этими добрыми пожеланиями ведьмак залпом выпил очередную порцию вина. Почавкал губами, пробуя послевкусие – нет, это точно лучшее вино!

В кувшине оставалось ещё несколько капель, как раз, чтобы уже закончить с вином и начать плотно подкрепляться.

Разгоряченный напитком ведьмак наполнил кубок в пятый раз, и крикнув шинкарю – За здоровье твоего князя! – вновь оросил он чудесным вином (или обычной вишневой настойкой?!) свои уста.

– Эх-х! Хорошо пошла!

На пятом бокале, наполненном ведьмаком, шинкарь поначалу насторожился, но потом вспомнил с кем имеет дело – Всё, понятно! Ведьмак что-то там сам «алхимичит», со своими заклинаниями, вот оно у него и не кончается.

Не стал делиться с ведьмаком своими подозрениями кабатчик, чтобы не попасть под горячую руку, а только сильнее стал завидовать тому. Слыхано ли из пустого кувшина одной силой мысли он вино льет. Вот бы мне так уметь, всю бы округу недорогим вином споил бы и… разбогател. На ярмарке бы корчму открыл.