Какого темного?

Родес сжался в комок. Он откровенно меня боялся. Дома я бы раздувался от удовольствия. А здесь… Здесь было не по себе. Странно внушать такой абсолютный страх человеку, который даже не знает, кто я. Неужели действительно я настолько ужасен?

Я снова осторожно потянул проклятие на себя. Представил его в виде огромного чернильного пятна, только живого. Пятно шевелилось, мурлыкало от удовольствия, обволакивая свою жертву. Основная его масса расположилась на голове.

– Кис-кис, – приказал пятну.

Проклятие замерло, но тянуться ко мне не рискнуло. Как чуяло, что растопчу его на месте. Однако я не умею сдаваться. Поэтому осторожно, почти что нежно потянул еще разок. Сопротивляется! Бедолага Родес заорал, а черное щупальце влезло ему в рот, и волдыри украсили даже язык.

– Рот закрой, – посоветовал я. – А главное, чтобы под пояс не попало.

Родес покраснел. Какая цветовая палитра! Ну же, проклятие. Я твой папочка. Ко мне!

Тьма ринулась к рукам, разевая пасть. Не тут-то было. Швырнул ее на пол и придавил ботинком, снова используя заклинание развеивания. Проклятие в последний раз булькнуло – и пропало. Словно и не было никогда. Родес ринулся к двери – похоже, желудок у бедолаги не выдержал. Зато все видели, что волдыри на теле исчезли.

– Браво, – профессор медленно захлопал в ладоши. – Вы меня удивили, Эрин. Позволите называть вас по имени?

Я кивнул. Пусть как хочет, так и называет. Все равно это вряд ли спасет его от увольнения. Варварские методы обучения! Ему самое место в бездне с моим первым преподавателем.

– Признайтесь, вы раньше практиковались? – спросил он.

– Нет, – ответил я. – Снимать проклятие пришлось впервые.

– Кто еще хочет попробовать? – обратился Керенис к группе.

Повисла такая тишина, что только движения профессорского хвоста колебали воздух. Желающих не нашлось. Что поделать? Светлые не учатся проклинать. Как темные не учатся снимать проклятия.

– Присаживайтесь, Эрин, – сказал мне профессор. – А теперь все вместе записываем: «Простейшие проклятия и способы противодействия».

В простейших проклятиях я разбирался как рыба в воде. А вот о способах противодействия никогда не задумывался. Но решил, что это наука полезная. Надо ею овладеть. Поэтому, как примерный темный, начал записывать за Керенисом. Вернулся Родес. Бледно-голубого оттенка. Прямо все цвета радуги сменил. Я даже восхитился.

Но загудела труба, чтоб ее крокодил проглотил! А я понятия не имел, какая дальше пара, поэтому поплелся за однокурсниками. Они уже разбились на группки и весело болтали. Вот только со мной никто знакомиться не спешил. Еще бы! Я бы тоже поостерегся. С другой стороны, друзей у меня никогда не водилось, за исключением Дэла. Поэтому особо не страдал, а скорее наслаждался одиночеством, которого во дворце не найти.

Наконец, после долгого блуждания по коридорам, мы попали в другую аудиторию.

– Вот она, четыреста пятая, – говорила златокосая девчонка, размахивая листочком. – Основы травологии – это так интересно.

Что может быть интересного в травках-муравках, я не знал. Но листы для записей достал – на всякий случай. А вдруг расскажут что-то любопытное? Мне начинало нравиться в академии. Наверное, стоит поблагодарить Дэла, что устроил для меня такой отпуск. Потому что иначе я бы из дворца так и не выбрался. А тут всего за пару дней успел наложить проклятие, снять его, пообщаться с демоном, стащить халат с эльфийки и получить в подарок глобус. Чем не прекрасная жизнь?

Глава 5 Властелин на тропе войны

Поначалу молчание меня не тяготило. Наболтался во дворце. Тяготило отсутствие завтрака и ужина накануне. И незнание расписания – тоже. Почему-то подозревал, что ушастая эльфийка давала его на собрании. На которое я не попал. Почему? Потому, что кто-то меня ненавидит. Совсем без повода, стоит признать.

Зато пока что у меня была возможность рассмотреть однокурсников поближе. Скучно! Кроме рыжего Родеса, еще шестеро парней. Один – долговязый, как доску проглотил. Другой – блондинистый, словно на солнце выгорел. Четверо светлых, правда, держались гордо и сдержанно, а вот Родес тихо рассказывал что-то долговязому и блондинистому. Так уж заведено. Люди держатся с людьми. Светлые – со светлыми. А с кем держаться мне, если я – единственный темный на эту группу?

– Эй, свободно? – подсела ко мне девочка-горгулья. Кстати, горгулья – это не значит, что у нее жуткое лицо и крючковатый нос. Девчонка была очень даже милой. Но я знал, что обычно за милой внешностью скрываются вреднющий характер и способность обращать взглядом в камень.

– Свободно, – кивнул я, вспомнив, что однокурсники – это еще и источник информации с пропущенного собрания. – Эрин.

– Марита, – протянула она костлявую ладошку. – Не видела тебя вчера на собрании. Бунтуешь? Или проспал?

– И то и другое, – усмехнулся я. А девчонка начинает мне нравиться! – Поделишься, что там говорили?