Какого цвета счастье?

– Но мам! Они все подрались, а рыба уплыла. Её уже поймали, но она уплыла. А всё потому, что её Саймон отобрать хотел!

– Не хочу ничего слышать, – строго, но ласково отвечает мама. – У вас сегодня природоведенье было?

– Мама!

– Что вы изучали? – настаивает она.

– Панцирных щитохвостов, – тихо-тихо отвечаю я. Мама улыбается.

– Как? – переспрашивает она.

– Панцирных щитохвостов, – чуть громче повторяю я.

– И что вам про них рассказывали?

Я ей отвечаю, а она продолжает меня спрашивать про школу, я всё рассказываю и рассказываю. И про щитохвостов рассказал и про их пищу, и про пески, в которых они живут, а мама всё улыбается и продолжает спрашивать. Выслушав всё про этих ящериц, она принимается готовить мне рыбу, а я уже не могу остановится, всё рассказываю ей о других животных, рассказываю и рассказываю. Мама посматривает на меня, улыбается и продолжает готовить, иногда о чём-нибудь.

Поужинав, я, как и обещал ей, принимаюсь за задания по другим предметам. Она сказала, что я должен знать не только про животных, но и про многое другое, я с ней согласен, знать надо очень много. Пробую с ней поговорить о рыбе, но она и слушать не желает, сразу спрашивает о чём-нибудь другом и улыбается. Я люблю, когда мама улыбается, но мне по-прежнему грустно, конечно, когда мама улыбается не так грустно, но всё же грустно.

– Всё, пора спать, – говорит мама.

– А можно я папу подожду? – вспомнив его слова, спрашиваю я.

– Нет, тебе нужно отдыхать, – отвечает мама. – Чтобы голова не болела.

– Но она не болит!

– Не спорь со мной, сейчас же ложись спать.

Всё же она заставила меня пойти в кровать, выключила свет и тоже легла. Когда я остался один, ко мне вернулись мысли о чудо-рыбе и всём случившемся. Ворочаюсь-ворочаюсь, а уснуть не получается. Совсем грустно стало, плакать хочется, но нельзя, мама проснётся. Не хочу, чтобы она видела, как я плачу, она тогда тоже расстроится.

Уснуть так и не вышло, лишь сделалось совсем плохо. Поворачиваюсь к дверному проёму и замечаю, что на кухне светло. Папа пришёл! Спрыгиваю с кровати и бегу к нему, чувствуя, как слёзы текут по моим щекам.

– Что с тобой, сынок? – удивляется отец, когда видит меня.

Я прижимаюсь к нему. Он отодвигает подальше тарелку и, опустившись на колено, обнимает меня. Я всё плачу и плачу, ничего не могу поделать, совсем не получается успокоится. Отец поглаживает меня по голове, а я продолжаю плакать.

– Ну чего ты, всё же хорошо, всё хорошо, – приговаривает он.

– Пап, – наконец у меня получается немного успокоится, – пап.

– Чего? – он сажает меня на стул и садится напротив. Я смотрю на него, утирая слёзы. – Что тебя так расстроило?

Я поднимаю на него взгляд, но только наши глаза встречаются, как опять выступают слёзы. Хочу закрыть лицо руками, но отец останавливает меня, не давая этого сделать. Он улыбается и вытирает мне слёзы. Стало немного легче.

– Давай, – с улыбкой говорит отец, – расскажи, кто тебя обидел?

– Рыба, – тихо, но стараясь громко, как могу, отвечаю я.

– Рыба?! – удивлённо переспрашивает он. – И чего же рыба сделала моему мальчику?

– Я чудо-рыбу видел, – собравшись, говорю я. – Ту видел, ту самую.

– Ту самую?! – отец переменился в лице. Глаза его сделались другими, он продолжает улыбаться, а глаза грустят.

– Ту самую, – киваю я, прекратив плакать. – Её Локси поймал. Она так светилась, всеми цветами светилась! Он на соседнем пирсе был, а всё равно так ярко было, так красиво.

– Ну так это ж здорово! Ты переживаешь, что не ты её поймал?

– Нет, – всхлипнул я.

– Тогда чего же? – улыбка с его лица почти пропадает, но он всё ещё пытается её удержать.

– Когда он её вы-вытащил такое началось! Все драться начали. Все к этой рыбе пошли, сначала посмотреть, а потом как давай толкаться, отбирать её, а потом, потом… Потом совсем все передрались! – Говорю я, чувствуя, что горю. – И я туда пошёл, я хотел просто посмотреть, а меня с пирса стянули, и я ударился. Больно ударился. Головой! Хорошо, что не разбил, а другие разбили, кто голову, кто руки, а потом…

Я закрываю лицо руками и снова плачу.

– Потом Локси чуть не утопил Сайма за то, что рыба уплыла. – Я поднимаю голову и смотрю на отца, который уже совсем не улыбается. – Там кровь была, все так дрались. Я очень испугался, я же не такой сильный, а они такие злые там были!

Отец встаёт и подходит к кувшину с водой, наполняет ей стакан и выпивает его, потом наливает ещё один и, сев обратно, ставит его передо мной. Дрожащими руками беру стакан и начинаю пить, но проливаю немного, ставлю его на стол. Отец смотрит на меня совсем угрюмо, он будто за несколько минут стал ещё более угрюмым.

Вздохнув, отец спросил:

– Теперь ты понял?

Я лишь посмотрел на него и шмыгнул носом.