Какого цвета убийство?

Это был упрек или комплимент?

«Тебе нужен приказ, чтобы появиться?»

Он усмехнулся себе под нос.

Нет, конечно же.

* * *

Мари смотрела в потолок. В доме звенела тишина.

После их разговора Юнас на следующий день остался дома, заботился о ней, кидался исполнять ее желания по малейшему движению пальца. Кофе? Плед? Или, может, принести книгу из библиотеки? Не то чтобы все это требовалось. Но его внимание было ей приятно. По просьбе Мари он отпустил Лауру до конца сезона – она и так собиралась через несколько недель уезжать в Финляндию.

Домработница помахала ей, стоя в дверях спальни со слезами на глазах. Пятью минутами ранее она принесла свежую почту – положила пачку писем и рекламных листовок на комод у двери.

– Все будет хорошо, – проговорила она на своем певучем саамском наречии, бросила последний взгляд и покинула их дом. Наверное, Мари больше ее не увидит. Что-то кольнуло в груди – то ли рак, то ли тоска. Впрочем, между ними теперь не было никакой разницы.

Теперь Мари лежала в постели, не в силах пошевелиться. Словно то усилие, что она сделала, рассказывая Юнасу трагическую новость, отняло всю ее энергию. Всего лишь слова – а как будто разгружала вагон с углем.

Если б она знала, как провести то время, которое у нее осталось… Уже совсем скоро появятся боли. Ей придется принимать лекарства – чем ближе к концу, тем более сильные. Потом она не сможет есть, тело истончится в отчаянной борьбе с раком: все клетки обратятся против него – но он все равно победит.

Однако до того она могла бы принести пользу. Стать послом «Розовой ленты» – программы борьбы против рака молочной железы? Но она ему проигрывает. Раздать часть состояния на благотворительность? Провести какую-нибудь филантропическую кампанию… Или что там полагается делать умирающим богачам.

Мари ухмыльнулась своим мыслям. Нет, осталось совсем недолго…

Нужно бы посмотреть почту, которую забрала Лаура. Но нужно ли это на самом деле? Уже нет никакой разницы в том, что там может быть написано. Уже совершенно безразлично…

Глава 80

Стен-Инге обрадовался встрече с Фредриком и Оскаром. Десятилетний внук обожал дедушку и засиял, увидев огромный плазменный телевизор размером под тысячу дюймов. Прилагающаяся к нему игровая приставка «Нинтендо» довершила его эйфорическое счастье. Уже через пять минут Оскар вовсю резался в теннис. Стену-Инге, кажется, это понравилось, и вскоре они вместе издавали радостные возгласы и громко хохотали.

Фредрик вышел в один из салонов и огляделся. Вид на озеро отсюда открывался потрясающий. Дом был старый и требовал ремонта. Он вообще не любил этот стиль рубежа веков с кожаными диванами и дубовыми панелями – какая-то безвкусица. Зато кресло показалось ему исключительно удобным, так что он уселся в него и наконец смог отдышаться. Выкинув из головы все мысли, приложил руки к лицу, открыл рот и сдавил так, что превратился в копию картины Мунка «Крик». Это всегда помогало ему перезагрузиться, когда нельзя было действительно кричать в полную силу.

– Все так серьезно?

Фредрик подпрыгнул в кресле. Проклятье, старик умеет подкрадываться бесшумно, как индеец…

– Боюсь, что да. Поначалу я не верил, что все серьезно, – проговорил Фредрик.

– Как по-твоему, они в состоянии что-то сделать с Юханной? Или предпринять что-то еще?

Фредрик кашлянул. Рука автоматически потянулась к лицу, когда он вспомнил, что Жигарра делает с татуировками. Что сказал бы Стен-Инге, если б знал, что этот тип грозился сделать с Мартиной?

– Никаких угроз? Никаких требований денег?

– Они хотят получить законченную биографию.

Тесть отхлебнул принесенный кофе и огляделся, словно надеялся найти ответ на полках среди книг в коллекционных переплетах.

– Ты знаешь, что это означает?

Фредрик кивнул. Взглянув на тестя, он поразился его хладнокровию. Внучка похищена гангстерами, дочь серьезно больна, а он спокоен, как удав. Интересно, где он выучился такой выдержке?

– Значит, остается одно. Что тебе нужно, чтобы сосредоточиться на работе?

– Ну… В обычной ситуации я попросил бы Мартину взять детей на себя. Чтобы не отвлекаться.

– На нее можешь не рассчитывать.

– Она рассердилась, когда я сказал тебе, что она болеет. Не любит показывать свои слабости.

– Мартина всегда была очень самостоятельная. Боюсь, это у нее от меня, – проговорил Стен-Инге. – Сообщи в школу, что Оскар болеет. Он пока переедет ко мне. И Мартину привези.

Фредрик задумался. Рядом с женой будет человек, который позаботится о ней, пока она не поправится. Это хорошо. Ему не придется приглядывать за Оскаром и волноваться, что Бобби Жигарра явится и заберет сына тоже. Это еще лучше.

На самом деле они могут ничего у него больше не забирать, желая его убедить. Они его уже убедили. Глаз не сомкнет, пока все не закончит. Если потребуется, будет работать по двадцать четыре часа в сутки. Он не сдастся. На этот раз точно.

– Давай и ты перебирайся сюда, – произнес как бы между делом Стен-Инге. – В твоем распоряжении будет целый флигель, если захочешь. Полагаю, это позволит тебе чувствовать и себя в безопасности.