Какой придурок вызвал демона?! (СИ)

Глава 12. Эксперименты

30 августа, 1988 г.

Англия, Коукворт, Тупик Прядильщиков, дом Северуса Снейпа

Две недели с того момента, как во мне «обнаружился» дар к двум языкам, промелькнули неожиданно быстро. Просто вот раз — и нет. Перевод медицинского свитка шёл полным ходом, и я, конечно, немного погорячился с тем, что легко справился бы один. Очень помогло то, что сенсей уже бился над ним и выписал все упомянутые в нём ингредиенты и нашёл их переводы и аналоги. Потому что для меня в новинку различные названия трав, неизвестных магических животных, грибов и прочей волшебной дряни. У него проблема состояла в том, чтобы узнать, что со всем этим добром делать, как резать, мешать, протирать, толочь, варить и готовить в целом, а ещё вопросы со временными интервалами, потому что зачастую использовались метафоры и завуалированные образы нашей культуры.

Понимаю. Иногда самому сложно осознать фразы рецепта вроде: «Со всем уважением к рогу зелёного рокукуби, истолчённого в пыль под светом возрастающей молодой луны в количестве шести моммэ, ничтожный медик должен добавлять масла из пятнадцати фунов семян травы томасери и дать пройти этой чудесной смеси по пищеводу неволшебной коомори. После того, как упадёт десять лепестков с ветки сакуры в один кэн, ничтожный должен не теряя ни мгновения жизни существа бескровно прервать жизнь. Извлечь опечаленное сердце коомори вместе с желудком и печенью, а затем варить их на медленно пылающем огне, помешивая по ходу прекрасной Аматерасу, пока целебная мазь не станет цвета глубин Ёми».

И это ещё не самый велеречивый и пустопорожний текст. С фунами, моммэ, кэнами и названиями ингредиентов разобрался сам Снейп-сенсей, а мне пришлось пояснить, что «опечаленным» сердце может быть только вследствие асфиксии, когда тому не дают биться. То есть умерщвлять летучую мышь «коомори» надо удушением, после того как пройдёт шесть минут и две секунды с её кормления смесью рога и масла травы. А варить требуху, мешая вкруговую по солнечному ходу, пока она не достигнет однородной консистенции и чернильно-фиолетового цвета.

В итоге три ежедневных часа моей «отработки» мы трудились вместе, а сенсей записывал мой перевод и размышления по нему. Как, например, посчитать время падения лепестков[11], или другие моменты цветопередачи жилища демонов. Я, в своё время и своём мире, имел сомнительное счастье лицезреть мир Ёми вживую.

Кстати, я открыл для себя, что маги пользуются более упрощёнными средствами письма, чем те, которые меня восхитили у магглов. Используют заточенные перья птиц, обмакивая их в чернильницы. У нас вместо перьев используется кисть, более мягкая и юркая, ей просто рисовать даже сложные иероглифы на небольшом пространстве, а перо в этом смысле очень жёсткое и непривычное. Я спросил у сенсея, почему он не пользуется шариковой ручкой — и даже показал такую, мне её дал Дадли-кун. Сенсей ответил, что в его чернила можно добавить определённых зелий, например, чтобы записи стали несмываемыми или чтобы их мог прочесть лишь тот, кто написал, или только прочесть, но невозможно с помощью магии сделать копию. А шариковая ручка годится лишь на несущественные заметки или записи учебных конспектов.

Я проникся. Да, секретность в мире магии тоже очень важна. Наверное, любой зельевар с руками бы оторвал тот перевод «Медицинского свитка зелий…», который мы делаем вместе с сенсеем.

Я решил, что обязательно научусь пользоваться перьями, пусть они и не очень удобные. В идеале бы, конечно, найти писчую кисть, но что-то мне подсказывало, что в Англии с этим могут быть большие проблемы.

Осталось разобраться всего с парой рецептов.

Мы обедали, и я думал о том, что дни августа подходят к концу. Скорее всего, завтра с утра меня отправят обратно к Дурслям в Литтл-Уингинг. Всё же мне надо подготовиться и собраться к местной школе.

— Сегодня ты покажешь мне, как научился контролировать свою магию, — неожиданно прервал наше молчание сенсей. Может, спохватился, что я как будто просто провожу с ним время? Или хочет определиться, что говорить тёте Петунье?

— Хорошо, сэр, — не стал возражать я.

В конце концов, весь мой распорядок дня в этом доме строго регламентирован, и фигнёй я не страдал. Подъём около семи утра, разминка, гимнастика для глаз, умывание, короткий холодный душ, завтрак. После завтрака где-то два-три часа я занимался тренировкой контроля, а потом почти до обеда что-нибудь читал в библиотеке, образовываясь на тему местного этикета, видов зелий или исторических событий и тенденций магической Британии.