Какой сейчас век?

Арчимбольди… Однако Арчимбольди не обмолвился об этом обстоятельстве ни единым словом, хотя Лев X — якобы через его руки — заплатил за рукопись 500 цехинов, то есть 6000 франков, по тогдашней цене денег — целое состояние (тут не до хронологии! — Авт.). Эти вечные таинственные монахи, без имени, места происхождения и жительства, для Гошара — продолжатели фальсификационной системы, пущенной в ход Поджо Браччолини. Их никто никогда не видит и не знает, но сегодня один из них приносит из Швеции или Дании потерянную декаду Тита Ливия, завтра другой из Кор-веи или Фульды — Тацита и т. д., — всегда почему-то с далекого, трудно достижимого севера и всегда как раз с тем товаром, которого хочется и которого недостает книжном рынку века“.

Изучение переписки Поджо лишь усиливает подозрения. Авторы писем либо вообще умалчивают о находках, либо приводят взаимоисключающие версии.

„Бейль рассказывает (уже в XVIII веке — Авт.), что папа Лев Хтак желал найти недостающие главы Тацита, что не только обещал за них деньги и славу, но и отпущение грехов. Удивительно ли, что их поторопились найти? (Тут не до хронологии — Авт.). Итак, обе части Тацитова кодекса одинаково загадочны происхождением своим. Гошар предполагает по единству темнот и легенд, их окружающих, что они обе — одного и того же происхождения и общей семьи: что они вышли из римской мастерской флорентийца Поджо Браччолини“.

Гошар и Росс приводят данные, наглядно показывающие изумительную способность Поджо к перевоплощению. Для Поджо латынь — родной язык. „Он пишет не иначе как по-латыни и как пишет! По гибкости подражания — это Проспер Мериме XV века… Когда читателю угодно, Поджо — Сенека, Петроний, Тит Ливии; как хамелеон слова и духа, он пишет под кого угодно“.

Анализ книг Тацита обнаруживает серьезные расхождения между их содержанием (об истории и географии „античного“ Рима) и принятой сегодня скалигеровской версией „древне“-римской истории. „Громадный список противоречий приводит и Гастон Буассье… Перечислив множество ошибок (ошибок ли? — Авт.), которые не мог сделать римлянин первого века (в представлении скалигеровских историков — Авт.), Гошар отмечает те из них, которые обличают в авторе человека с мировоззрением и традициями XV века“.

Это важный момент. Для Гошара, Росса, Гастона Буассье и других критиков Тацита все это доказывает подложность „Истории“ Тацита. Будучи воспитанными на скалигеровской истории, они не в состоянии правильно понять обнаруженные ими следы пятнадцатого века в тексте „Истории“ Тацита. Для нас же никаких противоречий тут нет. Достаточно предположить следующее: „История“ Тацита описывает разнятся от „Истории“ и „Анналов“… Появились на рынке „Facetiae“, приписываемые Тациту, и подлог был не скоро разоблачен».

Еще раз повторим — Гошар и Росс настаивали на подложности «Истории» Тацита лишь потому, что безоговорочно верили скалигеровской хронологии. Отказ от нее и перенос событий «античного» Рима в XIII–XV века н. э. кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.

3. «Античная» Греция и средневековая Греция XIII–XVI веков

3.1. Считается, что вплоть до XVI века история средневековых Афин покрыта мраком

В смысле полноты информации ситуация с историей средневековой Греции значительно хуже, чем даже с историей итальянского Рима. Так как хронология Греции в большой степени определяется историей Афин, то мы кратко опишем афинскую хронологию, не касаясь здесь других городов Греции. Возьмем, например, фундаментальный труд Ф. Грегоровиуса «История города Афин в средние века», где собрано огромное количество средневековых документов по истории Греции. Между прочим, в греческой «античной» истории отсутствует источник, схожий по фундаментальности и протяженности во времени с «Историей Города» Тита Ливия. Поэтому скалигеровская греческая история восстанавливается из отдельных хаотичных фрагментов, нанизанных друг на друга путем их «зацепления» с хронологией Рима.

Как и история подавляющего большинства «античных» городов, история Афин характеризуется «древним» расцветом, затем — погружением в темноту средних веков, из которой город начинает всплывать только в XV–XVI веках, то есть даже позже итальянского Рима.