Кактус для вашей мыши

– Так и будем, – я безжалостно пресекла все попытки неожиданного гостя проникнуть за порог квартиры, – пока вы мне не объясните, откуда у вас мой адрес и что вы тут делаете. Хоть до утра будем стоять. У меня тапки меховые. Мне тепло. А вы вообще в пальто, так что – излагайте.

– На самом деле логическая цепочка очень простая и достаточно короткая, – поняв, что в дом ему не проникнуть, блондинистый агрессор сложил руки на груди и посмотрел на меня сверху вниз. – Сами не построите?

– Нет, – я всё так же непримиримо покачала головой, удивляясь, что молчит Макс, – и не потому что не могу, а потому что не хочу. Выкладывайте свою цепочку.

– Пожалуйста, – Герман слегка снисходительно улыбнулся, – Шаг первый: нас с вами знакомит мой друг и родственник Дмитрий Беляев. Шаг второй: у Дмитрия есть замечательный личный помощник Анатолий, у которого есть ваш адрес. Шаг третий: Анатолий не может отказать другу и родственнику своего шефа. Шаг четвёртый: у меня появляется ваш адрес. Шаг пятый: я отправляю вам цветы. Шаг шестой: чтобы закрепить дружеские отношения, я приезжаю лично. Просто, не правда ли.

– Просто, – согласно кивнула я, – но не имеет никакого отношения к истине.

– Почему это? – во взгляде викинга появился искренний интерес. – Что вам не понравилось, Валерия?

– Всё, – честно сообщила я. – Если вы всё ещё планируете попасть в мою квартиру, то советую вам сказать правду.

– Я же тебе говорил, что не прокатит, – вдруг весело сообщил оторвавшийся от созерцания стены Макс викингу, – а ты со мной спорил. Никогда меня не слушаешь, зануда прибалтийская! Так что гони вискарь, брателло!

После этих слов они оба захохотали, и викинг, обхватив Макса за плечи, стиснул его в медвежьих объятиях.

– А мне никто ничего объяснить не хочет? – я в полном обалдении смотрела на то, как мужчины радостно хлопают друг друга по плечам, обмениваясь какими-то только им понятными фразами и шуточками. – Видимо, нет… Ну и ладно. Зато теперь мы знаем, от кого цветы, что уже хорошо – одной головной болью меньше. Пойду-ка я домой….

Но уйти мне, естественно, не дали, а жаль. Макс повернул ко мне сияющую физиономию и радостно сообщил:

– Лера, это Герман, мой близкий друг…

– Что это Герман, я в курсе, а вот насчёт остального – это, я бы сказала, достойный кандидат на звание «сюрприз года».

– Ну прости, – раскаяния в голосе друга детства было мало, а если совсем откровенно – его там вообще не было.

– Не понимаю, Максим, зачем было это «кто такой Герман…», – передразнила я Макса, – ведь можно по-человечески как-то.

– Лер, ну не сообразил я сразу, о каком Германе речь, честно, я даже не знал, что он приехал, веришь?

– Нет, Максим, не верю. Ни тебе, ни твоему близкому другу Герману, никому. В беляевском окружении что, так много Германов с прибалтийскими фамилиями? Не думаю. Ты хоть сейчас врать переставай, что ли. Или уходи. Но не делай из меня дуру, ладно?

– Валерия, простите его, пожалуйста, – викинг наконец-то оторвался от тисканья максовой тушки и тоже обратил на меня внимание, – это я попросил его до поры до времени не афишировать нашу с ним близкую дружбу.

– Вы ждёте, что сейчас я поинтересуюсь – почему? Зря. Мне не интересно, – я чувствовала, как внутри медленно, но неотвратимо зарождается истерика. – Будьте так любезны, оставьте меня в покое. Оба!

Я вернулась в квартиру, прошла на кухню, с трудом стащила со стола корзину с по-прежнему одуряюще пахнущими розами, выволокла её на лестничную площадку и поставила перед обалдевшим викингом.

– Мой намёк достаточно прозрачен? – я старалась, чтобы голос не дрожал, но с каждой минутой получалось всё хуже. – Всего доброго, Герман Янович. Максим, забери, пожалуйста, свои вещи сам. И желательно прямо сейчас.

– Лера, подожди, я всё тебе объясню, – честно говоря, я давно не видела Макса таким растерянным, но сейчас мне было на это совершенно наплевать.

– Ты. Заберёшь. Свои. Вещи. Сейчас.

– Перемудрили, – грустно произнёс викинг, глядя, как расстроенный Макс выходит из квартиры с курткой в руках. – Валерия, пожалуйста, простите нас, дураков великовозрастных.

Я молча дождалась, пока Макс оденется, и круто развернувшись, закрыла дверь. Уже не стараясь сдерживать слёзы, села на пол прямо в прихожей и разрыдалась, судорожно всхлипывая и некрасиво размазывая остатки макияжа. Словно сквозь вату услышала, как открылись и закрылись двери лифта, а потом он с утробным жужжанием уполз вниз.

Потом, ещё несколько раз громко и прерывисто всхлипнув, встала, умылась в ванной ледяной водой, посмотрела на свою физиономию с покрасневшими глазами и распухшим носом и гнусавым от недавних слёз голосом проворчала:

– Ну да, все люди как люди, а я ну такая красавица!