Кактус для вашей мыши

Ещё через пару минут где-то в глубине зародилась и начала набирать силу волна невероятного, просто запредельно мучительного стыда, от которого жаром загорелось сначала лицо, потом шея, а потом и всё тело. Господи, ну что же я за дура такая? Что я наделала? Ну кто меня просил отправлять ему эту фотографию? Тоже мне, нашлась звезда эротической индустрии! И я даже не буду пытаться вообразить, что он обо мне подумал. Стоило мне представить себе Беляева, открывающего моё фееричное сообщение и насмешливо хмыкающего, как тут же захотелось побиться бестолковой головой об пол или обо что-нибудь столь же твёрдое.

Ну зачем, зачем, зачем… Схватив телефон, я отключила его, запихнула под подушку, потом снова включила, но убрала звук, потом звук поставила на максимум, потом снова отключила, потом села на пол, понимая, что вот ещё чуть-чуть и разрыдаюсь, как последняя идиотка.

Не знаю точно, сколько времени я просидела на полу, предаваясь самобичеванию, но неожиданно раздавшийся звонок заставил нервно подпрыгнуть. Схватив телефон трясущимися руками, я с недоумением уставилась на тёмный экран, потом вспомнила, что сама лично в очередной раз его отключила и поняла, что звонят в дверь. Накинула на пижаму халат и пошла открывать, будучи абсолютно уверенной, что так как звонок не в домофон, а сразу в дверь, то это Стас, сосед из квартиры напротив, который регулярно забегал за спичками или кофе. Иногда мы даже мило, по-соседски, болтали, но сегодня вести светские разговоры ни о чём не было ни сил, ни настроения. Даже не взглянув в глазок, открыла дверь и, пытаясь подцепить босой ногой слетевшую тапочку, проворчала, не поднимая головы:

– Кофе есть, а спички кончились…

– Ну, главное, что кофе есть, – неожиданно произнес сосед низким беляевским голосом, – а без спичек мы уж как-нибудь обойдёмся…

Я очень-очень медленно подняла голову и увидела стоящего прямо напротив моей двери Дмитрия Васильевича Беляева. Зажмурилась, постояла немного, приоткрыла один глаз, снова зажмурилась и потрясла головой. После чего открыла глаза окончательно. Беляев никуда не исчез, а рассматривал меня с непередаваемым выражением лица.

– А ты…что тут делаешь? – задала я не самый, наверное, умный, но очень интересующий меня вопрос.

– Стою, – спокойно сообщил мне Беляев. – И уже начинаю мёрзнуть. Войти можно?

– Зачем? – наверное, в конкурсе на самый идиотский вопрос я сегодня лидировала бы с колоссальным отрывом.

– У тебя есть кофе, – судя по всему, он счёл это достаточно веским аргументом, потому что подхватил с пола стоявший там большой бумажный пакет и сделал шаг в мою сторону, точнее, в сторону моей двери.

– И что с того? – я была намерена держать оборону до последнего, несмотря на всю нереальность происходящего. – Ты считаешь, этого вполне достаточно, чтобы прийти ко мне в гости в такое время?

– Конечно, – Беляев кивнул, – а ещё у меня есть печеньки…И не только…Лера, можно я уже войду, а?

Я молча посторонилась, пропуская его в квартиру, так как еще пара визитов, и соседи начнут продавать билеты на места возле своих дверных глазков – настолько бурно протекает жизнь в последнее время на нашей площадке.

– А как ты оказался возле моей двери? – подозрительно спросила я у широкой беляевской спины, обтянутой дорогой кожаной курткой. И когда только переодеться успел? – Взломал кодовый замок?

– Интересная версия, – кивнул он, осматриваясь, – но огорчу тебя, всё гораздо менее романтично. Симпатичная старушка с псиной неизвестной породы в потрясающем розовом комбинезоне как раз выходила, когда я подошёл, – и зачем-то пояснил. – Псина в комбинезоне, не старушка.

Я обречённо вздохнула и мысленно положила на могилку своей безвременно почившей репутации букет ромашек. Хотя почему ромашек? Вон у меня роз целая корзина, могу надёргать, сколько надо. Ибо старушка с псиной, как неделикатно выразился Беляев, была в нашем доме главным поставщиком сплетен и слухов, и наверняка завтра все заинтересованные и не очень заинтересованные лица будут знать, что ко мне не только днём, но и вечером мужики шастают, причём всё время разные.

– Ну, раз уж пришёл, то проходи на кухню, будем поить нас кофе и кормить печеньками, – я вздохнула и первая пошла на кухню, каждой клеточкой спины ощущая горячий, какой-то прямо физически ощутимый взгляд.

– Лера, возьми пакет, пожалуйста, и скажи, где можно руки вымыть? – Беляев уже снял куртку и остался в тонком свитере и джинсах. Надо признать, что этот свободный стиль шёл ему гораздо больше, чем строгий деловой.

– Ванная справа, первая дверь, – махнула я рукой и начала выгружать из пакета то, что Дмитрий Васильевич деликатно назвал «печеньками».

Когда Беляев вернулся, я сидела возле стола и с недоумением смотрела на извлечённое продуктовое изобилие. Интересно, он считает, что я живу на голодном острове? Иначе как объяснить наличие всей этой буржуйской «продуктовой корзины»? Ну и, разумеется, не обошлось без неизбежных пирожных из столь же неизбежного «Счастья».