Кактус второй свежести

– Ага, – по-детски ответила Галина Петровна, – он их мне зачитывал, говорил: «Все помню. Ноги не работают, а голова ясная, память лучше, чем у тебя, глупой. Мои рассказы о геройской борьбе с врагами революции поучительны. Закончу труд, его издадут, детей в школах обяжут мою книгу читать».

Галина Петровна допила чай.

– Вот я до сих пор пребываю в сомнениях. Павел Николаевич на самом деле верил в то, что он герой? Или понимал, что является убийцей, вором, негодяем, и хотел убедить всех вокруг и себя в первую очередь, что ничего дурного никогда не совершал. Тетрадей у него было, наверное, штук десять. У деда был такой почерк, он как на машинке печатал. И хорошо рисовал, все, что они забрали себе после убийства семьи Сафоновых, цветными карандашами на страницах изобразил.

– Похоже, тот день самое яркое воспоминание в жизни старика, – заметил Леня, который, как всегда, долгое время молчал при беседе, – сбылась его мечта разбогатеть. А что с его записями стало, где они?

– Перед тем как оформить брак, Веня с Ларой жили без регистрации, – объяснила Галина Петровна, – потом она решила устроить свадьбу на зависть всем. Веня одолжил денег и решил до бракосочетания выбросить на помойку все вещи деда, а тетради сжечь. Брат вошел в комнату, куда долгое время не заходил, и открыл тумбочку у кровати. Там Павел Николаевич хранил записи, туда же Вениамин после смерти Виктории Павловны положил ключи от сейфа. Но рукописей не было. Брат спросил у Ларисы:

– Ты рылась в вещах деда?

Та закатила скандал с припевом: «Считаешь меня воровкой?»

На последней встрече с бывшей супругой Веня выложил ей правду в лицо, сказал:

– Ты в свое время шарила в комнате покойного Павла Николаевича, нашла и прочитала его записи, узнала, у кого хранятся другие украденные изделия, и убила тех женщин. А чтобы преступника перестали искать, подбросила мой паспорт. Дед немало потратил из запасов, велел дочери покупать ему черную икру, шелковые пижамы. Пока окончательно не слег, пять-шесть раз в году катался по курортам, да не по профсоюзной путевке, жил в дорогих домах, которые сдавали обеспеченным людям. Когда я женился, запас драгоценностей сильно поредел, а ты распродала остатки и решила отнять украшения у потомков убийц. Имена и фамилии долго искать не пришлось, дед их назвал, упомянул, что все живут в одном доме.

Лариса почему-то не закатила ему истерику, она захныкала: «Как ты можешь так обо мне думать?» Заварила чай, вынула из холодильника всякие вкусности. Брат в тот день с утра не поел, поэтому от угощения не отказался и… дальше ничего не помнил. Открыл глаза, понять не может, как попал на скамейку в парке. Рядом сидела Лариса, она засмеялась:

– Жив пока? Скоро умрешь прямо тут! Ты прав, я их всех убила! Паспорт твой себе забрала и подкинула его. И какой дурак тебя отпустил? Девки те сами виноваты! Мне мало что от тебя досталось, быстро ювелирка закончилась. А они из дома выходили, одна браслет, кольцо нацепит, другая нитку жемчуга, серьги, третья вообще сбрендила, в колье на улицу поперлась. С каждой я дружить начинала, во дворе здоровалась, потом в гости приглашала. Ну и в конце концов звала на вечеринку с переодеванием. Объясняла: я буду в роли кавалера в мужском обличье, а ты моей дамой. Все в стиле кинозвезд немого кино, много украшений. Говорила: навесь на себя самое лучшее, там будет толпа народа, познакомимся с влиятельными людьми. Сначала я разобралась с теми, кто в нашем доме жил, потом еще кое с кем познакомилась. Они квартиры имели в разных районах. Не только глупые дамы были, девчонка одна попалась, идиотка! Хотела замуж выйти по любви, а мать ей приводила женихов по своему вкусу! Кстати, дурочка была твоей клиенткой. Она мне один раз предложила: «Я нашла мастера, Веню Салкина, шикарно красит и стрижет. Хочешь познакомлю?» Да я отказалась. Ну и все! Молчишь? Ничего сказать не можешь? Правильно, подействовало на тебя хитрое лекарство. На бабах оно тоже сработало, выпивали и вскоре как пьяные становились, я по башке им вламывала, чтобы удовольствие получить. У меня при себе зонтик был мужской в чехле. Только там была палка. Здорово, да? Но тебя лупить не хочу, с бывшим иначе поступлю.

Лариса вынула из сумки бутылку водки и вылила ее Вене за шиворот со словами:

– Еще один пьяница нажрался и помер. По башке тебя бить опасно. Вдруг кто-то поймет, что тех дур и тебя, безмозглого, один человек наказал? Видишь, какая я умная, а ты меня не любил, не уважал, не ценил, вот и сдохни тут!

Лариса рассмеялась и ушла. Веня дальше все помнил обрывками. Вроде на него кто-то кричит и, похоже, он в магазине на полу лежит. Потом врач появился с девушкой, выгнали они его, посчитали пьяным. Водкой-то от него небось разило. И дальше темнота. Где он потом находился, как до меня добрался, как адрес вспомнил? Все осталось без ответа. Врачиха из нашей больнички не сообразила, что Веню чем-то отравили. А баба Клава брата осмотрела и руками всплеснула: