Калашников

— От простоты и надежности этого оружия.

— Как вы пришли к такой конструкции?

— С самого детства рисовал сельскохозяйственные машины. Будучи совсем молодым, призван в ряды армии и по специальности был водителем танка. В то время объявлялся конкурс на создание специальных приборов для танков. Вот и я решил принять участие. Это сейчас танки оснащены сложными электронными приборами, а раньше они были более простыми.

— Как трактор…

— Да, это так. Но ведь тогда и были сделаны мной первые шаги в конструировании. Начинающему конструктору трудно состязаться с опытными, а еще сложнее такому человеку, как я, не имевшему ни знаний, ни методологии в подготовке чертежей.

— Среди опытных оружейников был Симонов?

— Да, мне повезло, я знал его. Он был старше меня, мы часто встречались. Он ушел из жизни в 92 года. Токарев скончался на 97-м году жизни. Совсем недавно я был на похоронах известного конструктора Драгунова. Смерть не делает исключений ни для кого — ни для талантов, ни для лучших.

Мне часто приходится вспоминать прошлое. Тот прибор для танка внешне был несовершенным. Однако руководство военного округа послало меня на испытания. Несмотря на то что прибор был сделан курсантом, он показал хорошие результаты и был рекомендован для изготовления опытной партии. Вскоре после этого меня направили в Ленинград. Можете себе представить чувства молодого человека из села, приехавшего в большой город, на большой завод. С началом Великой Отечественной войны я вернулся в свою воинскую часть.

— В боевую часть?

— Командовал танком и принимал участие в первых боях.

— Сколько вам было лет?

— Я родился в 1919 году, а это было в 1941 году, помогите мне сосчитать. В одном из боев меня ранили в грудь, и я попал в госпиталь. У меня было много свободного времени, я достал несколько школьных тетрадей и карандашей. Нашел литературу и начал изучать. В тетрадке появились первые чертежи будущего автомата. Это не были чертежи профессионала, это были наброски.

— Вы вернулись на фронт?

— Нет, раны долго не заживали. Госпитали были переполнены ранеными, поэтому тех, кто нуждался в восстановлении сил, отправляли в глубокий тыл домой. Я не вернулся в село, ведь в нем даже велосипед был большим событием. Ходил по железнодорожной станции и нашел ремонтную мастерскую для локомотивов. Я разговаривал с рабочими, они также хотели как можно быстрее покончить с войной. Мастерская была не совсем удобным местом для изготовления оружия. Нужны были детали, боеприпасы. Я был молод, и молодость помогла мне решить эти проблемы.

Когда был отработан автомат АК-47, я был награжден Сталинской премией первой степени. Потом начались легенды. Не могли поверить, что один сержант смог сконструировать оружие, а были и такие, которые говорили, что меня не существует и что Калашников — это псевдоним целой группы конструкторов, объединившихся под известным в России именем из поэмы национального поэта. И сейчас я также слышал, что меня уже нет, что я уже мертв. Некоторые говорят, что Красная армия начала войну с моим оружием, но ведь это неправда. В период войны применялось автоматическое оружие ППД и ППШ.

— Конструкция оружия заставляет думать конструктора о человеке, что его ожидает впереди и что с ним будет потом?

— Конструктор всегда думает о перспективе. Странник без цели, переставляя ноги, чтобы не замерзнуть, никуда не придет. Я был солдатом и знал, что наши солдаты не заканчивали академий. Нужно было создавать простое и надежное оружие, эффективное в бою.

— Какое воинское звание у этого сержанта сегодня?

— Полковник. Могу сказать, что почти 50 лет я никогда не оглядывался назад.

— Вы пацифист?

— Трудно ответить на этот вопрос… У меня одна из редких профессий, я сделал выбор один раз и на всю жизнь.

— Не противоречиво ли быть пацифистом и конструктором оружия?

— Когда я смотрю фильм или события в мире, где моим оружием стараются разрешить конфликты, я чувствую некоторое сожаление. Предполагалось, что оружие будет применяться только для защиты границ моей родной страны. Именно для защиты, а не для агрессии.

— Оружием можно восхищаться?

— Есть прекрасное оружие, такое прекрасное, что его хочется взять и обнять. Я конструктор и забочусь обо всем. Худшее из оружия может иметь минимум здравого смысла. Конструктор — он не изобретает, он творит.

— У вас есть семья?

— Моя жена умерла 15 лет назад. У меня было две дочери и сын. Одна из моих дочерей погибла в аварии. Другая дочь и сын живут не со мной. Я живу один.

— Симонов и Токарев, великие советские конструкторы, прожили, как вы сказали, за девяносто. Вам осталось перешагнуть столетие…

— Они не воевали. Это была ужасная война для нашего народа, и она оставила рубцы. А их у меня несколько. У каждого своя судьба.

Свое интервью в аргентинской газете Михаил Тимофеевич прочтет уже дома, после того как переводчик «Ижмаша» В. С. Вавилова переведет его. Ну а тогда он продолжал вести дневник своих наблюдений: