Калашников

Днем мы знакомились с проблемами медицины, читая принесенную литературу, и с тревогой обсуждали сложившуюся ситуацию и свой предстоящий путь выхода из окружения.

Ночью Николай Иванович рассказал нам об обстановке в селе и о том, что удалось узнать о последних боях наших войск. Сведения эти были очень неутешительными.

На сеновале нам пришлось провести двое суток. На третью ночь Николай Иванович разрешил уйти. Он дал нам с собой на пару дней продуктов, запас бинтов и йода, вывел огородами за село и показал направление, в котором предполагалось самое близкое расположение фронта. Мы обнялись с ним и, поблагодарив за помощь и доброту, расстались. К большому сожалению, мы тогда даже не узнали фамилии нашего спасителя…

Наш путь из окружения проходил по бездорожным глухим местам и с каждым днем становился все труднее и труднее. Шли мы, как и прежде, по ночам, пытаясь в светлое время отдыхать. Старались питаться как можно реже и меньше, экономя продукты. Тем не менее они уже через три дня подошли к концу. Голод заставлял нас искать что-либо съедобное в лесу. Мы ели ягоды — рябину, калину, жевали сухую траву, грибы… Мучила сильнейшая жажда: воду отыскать можно было лишь в застойных местах, и от этой тухлой болотной воды болели животы и нас мутило.

Лишь на седьмые сутки нам посчастливилось выйти к расположениям частей Красной армии. Произошло это около города Трубчевска. Смертельно уставшие, голодные, ободранные, с грязными повязками на ранах, но бесконечно счастливые, мы все-таки вышли из окружения!..

После недолгой соответствующей проверки меня с лейтенантом тут же отправили в госпиталь, а шофера Колю зачислили в часть. Расставались мы со слезами на глазах. Пережитое нами за эти несколько дней по-настоящему сблизило нас.

Не знаю, как сложилась судьба этих двух моих товарищей, очень сильных духом людей. Может быть, они погибли в боях за Родину, а может, дошли до Берлина и стали свидетелями полного разгрома фашистской Германии и нашей долгожданной победы. Я же в своем сердце храню тепло их товарищеского участия, надежного плеча…

Не думал только, что мое ранение, контузия выведут меня из строя на продолжительное время. Врач после очередного осмотра обычно качал головой и произносил: «Как же вас угораздило так запустить рану? Придется вам, молодой человек, задержаться для лечения».

Задержался старший сержант Калашников на пару дней в эвакогоспитале города Трубчевска, а чуть позже на продолжительное время в эвакуационном госпитале № 1133, расположенном в городе Ельце Орловской области. В архивах хранится регистрационный больничный лист № 125.

В Архиве военно-медицинских документов хранится также документ, свидетельствующий, что 16 сентября 1941 года командир танка старший сержант М. Т. Калашников в госпитале получил денежное содержание в размере 125 рублей по ведомости младшего командного состава. Для сравнения — в августе 1941 года в танковом батальоне он получил 32 рубля 50 копеек, причем 5 рублей составил государственный заем. В одном списке с Калашниковым числились старший сержант М. А. Белов, сержанты И. С. Коваленко, А. С. Кинзякаев, С. Е. Хилько, А. И. Назаров, В. И. Серанов, младшие сержанты П. Б. Мирошников, И. А. Хомченков.

Результатом сражения под Трубчевском стало очищение от противника района между реками Судостью и Десной. 17-я немецкая танковая дивизия, имея сильно растянутые коммуникации и большие потери, была вынуждена оставить район западнее Трубчевска и перейти Десну в полосе 29-й моторизованной дивизии, которой удалось захватить плацдарм у станции Знобь. В ходе этого танкового сражения стороны понесли большие потери: на 7 сентября 1941 года 108-я танковая дивизия потеряла 53 танка и 500 человек, 141-я танковая бригада — 24 танка и 80 человек убитыми и ранеными.

Но дивизия продолжала жить своей фронтовой жизнью. По состоянию на 27 сентября, в боеготовом состоянии в ней был всего 41 танк, в том числе 3 КВ, 17 Т-34, 1 БТ и 20 Т-40.

Правда, очень неудачным было участие 108-й танковой дивизии в обороне Карачевского района. Произошло буквально следующее. По приказу командующего 50-й армией 108-я танковая дивизия совершила марш Красная Нива — Карпиловка — Брянск — Карачев — Одрино и сосредоточилась в районе поселков Мылинский и Одрино. По пути следования на позиции дивизия была перехвачена начальником тыла Брянского фронта генерал-лейтенантом М. А. Рейтером и членом военного совета фронта дивизионным комиссаром Мазеповым, которые переподчинили дивизию себе и использовали для прикрытия разбежавшегося при появлении немецких танков полевого управления штаба фронта.