Кальдур Живой Доспех VI

— Лжец! Я был там, если ты не понял. Я видел сожжённые деревни у берегов и чёрные паруса. Я был там, когда всё начиналось!

— Ты видел наши сожжённые деревни, Кальдур. Наши деревни! Сожжённые твоими друзьями-карателями, за то, что темники осмелились жить не на той стороне берега и брать себе в жёны женщин со смуглой кожей... В этот раз мы не смогли стерпеть очередной бойни. Мы...

— Вы чудовища! Вы живёте среди чудовищ и ведёте себя как чудовища!

— О каких чудовищах ты бредишь, мальчишка?

— О тех, что вы прячете под землей... и выпускаете... когда... когда вам нужно...

— Ты об этих чудовищах?

Кальдур отпрянул и снова скрючился от боли. Он увидел как рука Викара поросла шерстью, покрылась чёрной плотной кожей, а на пальцах появились когти. Викар поднёс звериную конечность к пробивающемуся сквозь дыру в потолке лучику солнца и его рука снова стала нормальной.

— Нет у нас никаких чудовищ, мальчишка. Только звери прирученные нами и древняя магия. Звероформ. Ты сражался с нами столько раз и не знал? За долго до того, как мы пришли на эту землю эта магия помогала нам выживать в схватках с настоящими чудовищами, в сравнению с которыми ты или я всего лишь забавные жучки... Пока ваша Светозарная богиня не прокляла нас, и мы не утратили способность призывать звероформ днём. Те, кто рождаются сейчас, часто и вовсе теряют эту способность. А жаль... Однажды и этот мир покроется чёрным пеплом, и нам всем снова надо будет искать новый дом. Как мы проделаем этот путь, если будем слабыми?

— Морокай — бог лжи! — прошипёл Кальдур, поражаясь насколько долго он спорил с тёмником. — А ты — безумец. Хватит этой чуши!

— Морокай — бог знаний и свободы, которую они дают. Морокай — разрушителей цепей, которыми скован твой народ, глупец! Остановись! Прекрати!

— Вы охотились за мной! Вы посадили меня на цепь! Думаешь, я забыл это, Викар?!

— Да. Охотились. Да. Посадили. Ты хоть раз задумывался о том, что натворил? Сколько жизней забрал? Уж прости, друг мой, но если кого из нас и называть чудовищем, то только тебя. Мы лишь хотели остановить зло, которому ты дал прорасти внутри себя и так часто выпускал в этот мир.

— И поэтому вы нарядились в чёрное и решили залить всю нашу землю кровью? М? Это вы зло.

— Потому что мы одёты в чёрное? — темник вдруг рассмеялся. — Чёрный цвет вмешает в себя все остальные. Это цвет единства, глупец. Цвет нашего дома и дороги, которую мы преодолели сюда... Это не огонь, не то, что ты называешь "светом", который сжигает всё на своём пути! Очнись же.

Ребра внутри него наконец снова сформировали клетку, отошли друг от друга и позволили ему дышать свободно. Боль и слабость почти стихли, и последний их оплот в районе поясницы доживал последние минуты. Злость только дала ему сил, он рывком поднялся на ноги, сформировал клинок из запястья, проскрёб им по полу, и уже было бросил тело вперёд, но...

Кальдур вдруг побледнел, покрылся испариной, и отпустил клинок. На секунду ему показалось, что между ним и темником в полный рост встала Анижа, такой какой она ему запомнилась. Лишь только взгляд её мертвенный перестал был скулящим и стеклянным, и встретился с ним стеной осуждения.

— Почему ты остановился? — спросил темник, стискивая за спиной нож из чёрной руды.

— Я... — голос Кальдура дрогнул. — Ладно. Хватит крови. Ты не пытался воткнуть в меня нож, пока мог, и я отвечу тебе тем же. Чтобы вы не делали, вам уже не помешать спасению Госпожи. Людям там, снаружи хватит духа сражаться без доспехов. И без меня.

— Ты не понимаешь, да? — Викар выдохнул, достал с пояса флягу, отпил и протянул Кальдуру. — У нас есть ещё немного времени. Я расскажу как всё было на самом деле.

— Как будто мне есть...

— Мы все, жители Дрита, древнего королевства, — перебил его Викар.

Кальдур вздохнул, посмотрел на свой доспех и тело, которые всё ещё пытались зажить, взял флягу из его рук и пожал плечами. Викар продолжил.

— Мы жили свободно и процветали, не было у нас предрассудков к вере, цвету кожи и чему бы то ни было. Но однажды из-за моря приплыли жрецы и начали проповедь о том, что Дрит неминуемо погибнет, если не соблюдать чистоту. Они осуждали безобрядные браки и детей, у которых родители были из разного племени. И было у них множество странных порядков, вроде беспрекословного уважения к старшим. И многие жители Дрита поверили им и стали вторить их речам... Не прошло и трех поколений, как зажёгся первый костёр, в котором сгорел первый невинный, якобы недостойный и нечистый, душа которого должна была быть очищена огнём перед светозарной богиней Зариан.

— Пха, — Кальдур скептично хрюкнул, подражая Бирну и снова приложился к фляге.