Калейдоскоп

Да и потом, когда я перелопачивал документы по венецианским приютам, выяснилось, что записали тебя специфически, переврав все, что можно. Ты в детстве слегка картавил, и плохо выговаривал букву «Р», и оказался по новым документам Риком Буно. Буно, а не Бруно! Да еще сказал, что маму зовут Лиза. Я уже потом понял, в чем дело. Это я ее называл fiordaliso⁴⁴, а ты, видимо, так и запомнил. И, естественно, никакой Лизы Буно не нашли.

– Ну, и что потом?

– Потом тебя усыновили, и следы потерялись. Но ты оказался неуживчивым, и приемная семья тебя вернула. А приют в Венеции к этому моменту прикрыли, и ты был переведен в Миланский приют, но уже под фамилией усыновителей. Чехарда получилась еще та, при том, что я даже не понимал, где и как тебя искать. А к моменту выхода из детдома ты настоял на смене фамилии. И миру явился Риккардо Скварчалупи⁴⁵. Как думаешь, я догадывался, что ты так назовешься?

– Да, такое предположить непросто. А Лиля?

– А ее дядюшка увез в Москву. Нет, как подопытная она ему бы уже не пригодилась, контора с опытами над людьми после развала Союза приказала долго жить, но как э-вампир – очень. Он еще тогда начал сколачивать команду э-киллеров. А что, идея богатая. Никаких улик, никаких подозреваемых. А сколько в лихие девяностые стоило «естественное» убийство, ты себе даже представить не можешь. А тут племяшка с нужными способностями. Поднатаскать, и готовый ручной э-киллер. Только Лиля отказалась.

– И что?

– А то, что дядя воспользовался наработками своей развалившейся конторы и в наказание одел ей ошейник-блокиратор, не позволявший пользоваться чужой энергией вообще, да еще с ментальным запретом на возможность рассказать-пожаловаться. Он все рассчитал, тварь, как Лиля почувствует нехватку сил, так и прибежит на поклон, а он ее на этом и подловит. И никуда она потом не денется, исправно будет «глушить» всех, но кого дядюшка укажет. И пикнуть не посмеет, или там пожаловаться кому, ибо кому жаловаться, если у самой пара трупов за плечами?

– И?

– Он не учел ее характера, она уперлась намертво. Ей в тот момент было 30 лет. И следующие 18 лет она прожила в ошейнике.

– Что, так и не снял?!

– Нет. Она сама как-то умудрилась это сделать в 2015 году, и мгновенно сбежала из Москвы в Рим. Нашла меня, и мы уже более правильно организовали твои поиски.

– И как поиски? Увенчались успехом?

– Да. Только вот тебе к тому моменту было двадцать пять дет, у тебя была устоявшаяся жизнь, и мы не знали, что мы тебе скажем. И что мы вообще можем тебе сказать. Тем более, что твоя мать опять вынуждена жить по чужим документам.

– А вот то же, что и сейчас.

– И в ответ услышать то, что носится в воздухе: почему ты на матери не женился, почему вы меня бросили, почему она сообщить обо мне не могла, почему ты меня так и не нашел, я сам вырос и теперь знать вас, гадов, не хочу!

– В общем, да. И, действительно, почему она сообщить тебе обо мне не могла?

– А потому что любые средства связи для нее жестко контролировались. И сообщение, попади оно не ко мне, а будучи перехвачено дядей, означало, что он найдет тебя раньше меня. Твоя мать если столько лет сумела выдержать в блокираторе, то исключительно потому, что каждым днем своего молчания выцарапывала тебе день нормальной жизни. И не смей ее осуждать. Тем более, что мы тебе помогали неявно.

– Это как же?

– А так! Например, два года назад твой непосредственный начальник Жанфранко Каприано приходил ко мне с просьбой излечить его от пагубного пристрастия к курению, ибо врачи запрещают, а у самого силы воли не хватает бросить. Излечил, чего ж не излечить. Заодно внушил ему под гипнозом, что тебя повышать пора. Ты думаешь, капитана раньше срока получил просто так, а вот и нет, пришлось попотеть!

– А матушка не желает сыночка лицезреть?

– Почему же, желает. Но без прямого объявления о себе. Ты бассейн посещаешь? А после бассейна на массаж ходишь к синьоре Лине Гирландайо. Это она. Именно она достала твой генетический материал. Она тебя подпитывает раз в неделю, чтоб ты не запалился, слишком открыто «кормясь» от окружающих.

– А разве так можно, если она вампир?

– Лиля хорошо умеет и копить, и передавать энергию, а уж для тебя ей собранного запаса не жалко, мог бы и сам сообразить.

– Так, про неявно я понял. А что ж ты, папаша, обнаружив меня в двадцать пять лет, впоследствии в моей жизни явно не объявлялся?

– А я объявлялся. Думаешь, после беседы с кем тебе самые аппетитные мальчики в твоем гей-клубе перепадали?

Нет, покер явно не твоя игра. У тебя на лице крупными буквами написано: откуда, ж ты, сволочь, это знаешь. Оттуда, откуда ты понять не мог, почему я тебе знакомым казался. Распорядитель Мефисто в «Nebbia blu», конечно. А бутафории-то сколько по местным правилам пришлось использовать: маска, плащ с капюшоном, беседы полушепотом, конспирация, чтоб ее черти побрали. Уж больно мне не хотелось личность свою тебе демонстрировать раньше времени. Сильно возмутился? Нет, челюсти сжал, собрался, мордочкой посуровел.

– Осуждаешь?