Калейдоскоп

«Ну и ладно, — подумал Джон. — Я сперва найду Меган, а потом сам явлюсь к Хилари. Пусть пока думает, что ввела меня в заблуждение».

Но, размышляя о Хилари, он ощутил ту же ноющую боль в сердце, которая появлялась всякий раз при мысли о том, через какой кошмар ей пришлось пройти. Джону хотелось сказать ей, что все в порядке, что она не одинока, что не надо больше избегать людей. Ужасно было думать, что она по-прежнему озлоблена и несчастна, но тут Джону пришла в голову мысль, что за последние годы в ее жизни могло произойти много событий, о которых ему неизвестно, и он поручил одному из своих помощников тщательно заняться периодом работы Хилари Уокер в телекомпании Си-би-эй.

Она могла быть замужем, разведена, иметь шестерых детей. Девчушка, путь которой он проследил от Бостона через Джексонвилл до Нью-Йорка, некогда надломленная, теперь вполне могла вести счастливую жизнь. Джон на это очень надеялся.

Однако он знал, что не успокоится, пока с ней не встретится. Это было странно, но его целиком захватили судьба и жизнь сестер Уокер, захватили до такой степени, что он позвонил своей бывшей жене, пригласил ее на ленч и снова попросил объяснить, что она испытывает к своим героям, когда пишет книгу.

— Скажи, Элли, бывает так, что ты в них влюбляешься? — помедлив, задал вопрос Джон, когда они сидели у фонтана в ресторане «Времена года». Здесь обычно обедали все издательские тузы Нью-Йорка. Джон знал, что это любимое место Элоизы, хотя он сам все же предпочитал чувственный, артистический хаос «Русской чайной». Однако Элоиза была другой — неприступной, холодной, сдержанной; она блистательно делала свою карьеру и лучше подходила к холодному мрамору и тихим фонтанам «Времен года».

— Влюбляюсь в них? Что ты имеешь в виду? Ты сам собираешься написать книгу? — удивленно спросила она. Джон покачал головой:

— Нет, я провожу одно любопытное расследование. Приходится копать на тридцать лет вглубь, и все видится очень реально. Я не могу думать ни о чем другом, как о сестрах Уокер, Вижу их во сне… Размышляю о них днем… Маленькие девочки, теперь женщины средних лет, бередят мне сердце, я хочу им помочь.

— Это больше похоже на одержимость, чем на любовь, — ухмыльнулась Элоиза и сочувственно похлопала Джона по руке. Она по-прежнему испытывала к нему симпатию. — Плохи твои дела, малыш. Наверное, тебе придется написать об этом книгу.

— Никто не поверит, что это правда. Да я бы и не смог, не мое это дело. Ты же знаешь. Но меня их история просто сводит с ума. Как произошло, что люди, о которых я узнал из тощего досье, принесенного клиентом, стали настолько мне близки?

— Иногда так случается.

— Но я смогу когда-нибудь избавиться от этого наваждения?

— Да, когда ты выяснишь все до конца, — ободрила его Элоиза, доедая салат. — Когда я заканчиваю книгу, персонажи исчезают. Навсегда. Но перед этим я от них тоже схожу с ума, они меня просто преследуют.

— Вот-вот! — оживился Джон. — В точности так происходит и со мной!..

Его преследовали мысли либо о Хилари, либо об Александре, которой он позвонил сразу, как только убедился, что Хилари работает в телекомпании.

Александра была просто счастлива. Теперь она ждала новостей о ходе поисков Меган.

Джон торопил своих сотрудников, так как Паттерсон угасал на глазах.

— И что мне делать, чтобы от этого избавиться?

— Надо закончить работу, довести дело до конца, и все уйдет. Так бывает у меня. Это трудный случай?

В отличие от Саши, она всегда интересовалась его работой, возможно, потому, что искала новые сюжеты.

— Очень. Но две трети дела сделано. Мне надо найти еще один фрагмент отгадки. История довольно необычная. Я тебе ее расскажу, когда завершу работу.

— Хорошую историю я могла бы использовать. На следующей неделе я начинаю новую книгу. На лето я сняла дачу на Лонг-Айленде…

Она работала как одержимая, но, очевидно, получала от этого удовольствие. Улыбнувшись, Элоиза спросила:

— А как твоя балерина?

В ее вопросе не было ревности. После развода у них сохранились добрые отношения. Джон как-то познакомил се с Сашей, и Элоиза, сама не будучи в восторге от подруги экс-супруга, поняла, что он сильно ею увлечен.

В ответ Джон пожал плечами:

— Так себе. Люди, связанные с балетом, видимо, живут в замкнутом мирке. Она весьма далека от действительности, реалий моей жизни, во всяком случае.

— Выходит, балерины даже хуже писательниц? — опять улыбнулась Элоиза.

— Гораздо хуже. Ты по крайней мере не жаловалась денно и нощно на боль в ступнях и не дрожала за свои драгоценные мышцы. Вообще им лучше не дышать, чтобы не дай бог не травмировать себя.

— Как это, должно быть, утомительно!..

Элоиза пригубила вина и с улыбкой посмотрела на Джона. Она ценила его человеческие качества и, порой сожалея, что их брак распался, задавала себе вопрос, мог бы он сохраниться, приложи она к этому больше усилий.

Однако Элоиза была достаточно умной, чтобы понимать, что семейная жизнь — не ее поприще. Для работы ей требовалось одиночество, в то время как Джон всегда стремился к полноценной семейной жизни и хотел иметь детей.