Калейдоскоп

Пузырёк вздрогнул. Он ещё не забыл горящих глаз волка. Понятно, что и без того перепуганная девчонка, увидев хозяина, совсем ополоумела и бросилась бежать, не разбирая дороги.

Девчонка поёжилась:

— Потом начался буран…

— И совы принесли тебя в Замок. Так?

— А ты откуда знаешь?

— Это мои совы. И Замок мой. И, кстати, я твой брат.

— Брат? — девчонка смешно открыла рот, а потом словно вспомнила что-то. — Максим?!

— Ага, — довольно подтвердил хозяин Замка. — А ты Алька, верно?

— Да, — совсем растерялась девчонка. — А этот… кто? Почему у него глаза такие?

— Он водяной. Только маленький ещё.

Пузырёк чувствовал себя лишним. Мальчишка и девчонка большие, оба люди, да ещё и брат и сестра! И говорят о нем, как о пустом месте…

Алька спохватилась, повернулась к водяному.

— Ох, извини, я немного не в себе. Тебя как зовут?

— Пузырёк.

— Снимай шубу, она мокрая у тебя.

Пузырёк послушался, Алька ойкнула и отвернулась. Под шубой на водяном ничего не было.

— Максим, у тебя что-нибудь из одежды есть?

— Сейчас.

Пузырёк оглядел своё тело. Не знал, что его нужно стыдиться. Да и странное оно какое-то. Кожа порозовела, почти потеряла зелёный цвет, чешуйки слиплись и стали незаметны. Округлый живот подтянулся, перепонки на руках и ногах исчезли.

— Я превращаюсь в человека!

Максим отозвался:

— Скорее, просто приспосабливаешься. У водяных теперь немного силы, но кое-что они умеют.

Пузырёк кивнул. Мама рассказывала, что раньше водяные могли оживлять любую воду, даже снег, и не засыпали на зиму. Они строили на дне озёр хижины изо льда, и там горел огонь, который не боялся воды. А когда-то, совсем давно, даже умели ходить в другие миры.

Максим покопался в сундуке за кроватью, вытащил штаны и куртку, как на Альке.

— Оденься.

Пузырёк торопливо нырнул в мягкую одежду.

Алька снова забралась на кровать и тихо сказала:

— Мне снился сон. Мы с тобой жили в деревне. Я училась у ведьмы, а ты остался дома с мамой и папой.

— И у нас были пони, — кивнул Максим. — А в хозяйстве помогали маленькие, почти невидимые существа. Да?

— Да…

— Это не сон. Вернее, не совсем сон.

— Я ничего не понимаю, — жалобно сказала Алька.

— И я, — тихо добавил Пузырёк. — Куда ты исчез тогда, внизу?

Максим вздохнул:

— Не знаю, как объяснить. Я жил в деревне, и при этом в Замке, и ещё в одном городе, с огромными домами и широкими дорогами. Как будто везде одновременно. В деревне и городе у меня была сестра. А в Замке я стал магом, и мой взрослый друг просил меня пройти через кристалл, чтобы в нём получился целый мир.

— И ты согласился? — испугалась Алька.

— Я не успел. Он выстрелил из арбалета и попал в меня. И, наверное, тогда я всё-таки прошел через кристалл. Потому что оказался в непонятном месте, где Замок выполнял мои желания. Только я не мог из него выйти. Наверное, это внутри кристалла было. А потом тот замок с этим слился, и я оказался здесь.

Алька нахмурилась:

— Когда, говоришь, это всё было?

— Летом.

— Замок уже сто лет заброшен!

— Да, теперь, получается, так. Но кое-кто помнит, как было на самом деле.

— Кто? Тот колдун?

— Да. Его зовут Маркус. Он маг. И ещё одна волшебница, Урана. Мне кажется, я её видел в деревне. Там она была старухой.

Глава 4. Каменка

Ученица колдуньи

— Если заснёшь, я тебя больше не бужу, — предупредил папа.

— А сколько сейчас? — я открыл глаза.

— Половина пятого.

— А Леонтий, что, не кукарекал?

— Ты его не слышал. Завтракать будешь?

— Ну, пап! Ты что!

— Я положу в сумку пирожки. Осторожнее, там Синяя бутылка.

— Ага, — я потянулся и зевнул. Спать хочется — сил нет. Но если поддаться дрёме и упасть в кровать, за Алькой поедет папа. И мне потом будет стыдно.

Я вышел на крыльцо и поёжился. Предрассветный холод пробирал до костей. Из-за угла показался гребень Леонтия. Петух с интересом посмотрел на меня, наклонив голову.

— В следующий раз громче кричи, — сказал я ему.

Петух независимо похлопал крыльями и ушел обратно за дом.

Эх, нужно было всё-таки глотнуть горячего. А теперь — быстрее в сарай, седлать пони. Они теплые.

Пони нетерпеливо переминались с ноги на ногу, им не терпелось отправиться в путь. В углу шуршало сено — так наш овинный выражает недовольство. Словно говорит: будете меня обижать, уйду, заведутся крысы и будут вот так шуршать. Сегодня он рассержен моим ранним появлением. Вчера не понравилась вода в поилках. Позавчера… Да что вспоминать, он у нас вообще ворчун.

Под эти мысли я оседлал пони и вывел их во двор. Оглянулся — на кухне светилось окно. Хорошо там. Уютно. А я по сырости таскайся… Ой. Папа наверняка смотрит на меня. И скажет потом: «Зря поехал, только мучился». Я запрыгнул в седло и расправил плечи.

Пора.

За дальним лугом небо светлело, и проступали размытые контуры холмов. Дорога опускалась вниз, тянулась вдоль ручья, к которому стекался туман. Из него медленно выползло красное, раздутое солнце и спряталось за деревья.

Так я ехал, пока солнце не поднялось над лесом. Туман рассеялся, стало тепло. Впереди показался каменный мостик, а возле него — маленькая фигурка.