Калейдоскоп

– Ну ты и гнида, – усмехнулся Глеб.

– Тебе смешно? – огрызнулся Кортин, – И не смей меня оскорблять!

– И смешно, и печально, что в наши дни человек способен так рассуждать, – ответил Раскин.

Глава заспорил:

– Доля индивидуализма нисколько не повредила бы нашему миру. Возьмите тех, кто преуспел в жизни…

– Это ты о себе? – уточнил Глеб.

– А хот бы и так. Я всю жизнь пахал как бык, не упускал возможностей, постоянно смотрел вперед. Я…

– Ты хочешь сказать, что хорошо разбирался в том, чью задницу лизать и чьи останки топтать, – перебил его Раскин, – Так вот знай – ты блестящий образец человека, совершенно ненужного сегодняшнему миру. Да от тебя, и таких как ты, плесенью несет, до того обветшали ваши идеи. Если я был последним из секретарей отдела торговли, то ты, Павел Петрович, последний из чиновников. Только ещё не понял этого. А я понял. И больше не играю по этим правилам. И мне это даром не далось, но я вышел из игры, чтобы не потерять к себе уважение. А такие, как ты уже отжили своё. Отжили, потому что раньше любой говорливый мудак со скользкой шкурой и наглой мордой мог играть на психологии толпы и пробиться к власти. А теперь всё, той толпы больше нет! Откуда ей взяться, если ваша система рухнула под собственной тяжестью и всем наплевать на ее труп.

– Пошёл вон, придурок! Философ копеечный! Голодранец! Пошёл, пока я полицию не позвал выкинуть тебя отсюда! Задрал уже, умник!

– Да ты видать совсем забыл, что я здесь из-за заброшенных домов, – возразил Глеб.

– А ты ничего не понял? Этот вопрос решённый, и дома эти по любому подожгут.

– Хотите увидеть обугленные развалины в центре?

– О чём ты? – вытаращил глаза глава, – При чём тут центр? Эти дома в районе треста.

– А я о том, что в тот момент, когда твои бугаи подпалят первый дом, рванёт твоя администрация, а после и вокзал. И так далее, по остальному крупняку.

У Кортина окаменело лицо. Затем оно побагровело от злости:

– Брось пугать, Раскин, – прорычал он, – ты только за одни эти пугалки в лагере сгниёшь заживо, я тебе это гарантирую. Не блефуй!

– А это совсем не блеф, – возразил Глеб, – парни эти уже давно эти дома заминировали. И есть люди, которые умеют с этим обращаться. Ну, и оружия у них достаточно, хорошо стрелять тоже умеют.

Глава потянулся к телефону, но Глеб жестом остановил его:

– Подумай хорошенько, прежде чем команды отдавать. Как только твои люди запалят первый шнур, начнётся бойня. Предположим, им удастся сжечь эти дома, но и от центра ничего не останется. А ты о жертвах подумал? Да с тебя скальп с живого сдёрнут.

Кортин отдёрнул руку. Тут издалека раздался звук выстрела.

– Будет лучше, если ты сейчас остановишь свой отряд, – посоветовал ещё раз Раскин.

Чиновник нахмурился.

Выстрел прозвучал ещё раз… второй, третий.

– Слушай, Павел Петрович, давай думай быстрее, не то поздно будет, – Сказал Глеб.

Приглушённый взрыв потряс пол под ногами. Глава вскочил со своего кресла, бегая глазами по сторонам. Раскин вдруг ощутил противную тошноту, но вида не подал. Кортин не отрывал взгляда от окна.

– Похоже, стало поздно, – произнёс Раскин, – изо всех сил стараясь придать голосу твёрдость.

На центральном корпусе стационарного телефона, что стоял у главы на столе, замигала красная лампочка срочного вызова. Чиновник дрожащей рукой отжал кнопку:

– Кортин, – звучал из динамика чей-то голос, – Павел Петрович?

Глеб узнал рыкающую глотку начальника полиции Егора Монтина.

– Егор, я здесь, говори - что там произошло? – спросил глава.

– Они взорвали подстанцию, которая возле торгового центра стояла. Разлетелась вся. Больше пока ничего.

– Одна подстанция? Больше ничего?

– Больше ничего не видел. Пока всё.

– Я ещё слышал выстрелы, – сказал Кортин.

– Да, они стреляли по нашим. Двоих, может троих ранили. Но сейчас отошли. Прячутся по распадкам. Не стреляют, – и с усмешкой в голосе добавил, – Видать, патроны кончились.

– Ясно, – ответил глава, – Начинайте поджигать.

Раскин бросился к нему:

– Спросите его…

Но Кортин уже нажал на кнопку, связь оборвалась:

– Что ты хотел у него узнать?

– Ничего, – ответил Глеб, – Ничего важного.

Он не мог сказать Кортину, что один только Антоль умел настроить взрывчатку, что Антоль был там, где произошёл взрыв.

Нужно уйти отсюда – и бежать туда, к центру, как можно быстрее!

– Ну что, не прошёл твой блеф, Раскин, – сказал глава, криво ухмыляясь, – Хорошо было задумано, только сорвалось, верно?

Он опять подошёл к окну:

– Всё, бой закончен. Сейчас их, наверное, в плен берут.

– Ты напрасно так самоуверен, Павел, скажи ещё спасибо, что из твоих полицейских жертв не оказалось, – огрызнулся Раскин, – Там, в кустах, люди залегли, которые за сто шагов бьют белку в глаз. И насчет минирования не спеши делать выводы.

В этот момент в коридоре послышался грохот нескольких пар ботинок, стремительно приближающихся к двери.

Кортин отошёл от окна, а Глеб развернулся:

– Антоль! – воскликнул он, увидев вошедших.

– Привет, Глеб, – выдохнул ворвавшийся в кабинет Смага.

Позади него стоял какой-то молодой парень, он размахивал чем-то шелестящим, похожим на бумаги.

– Что вы хотите? – спросил глава.