Калейдоскоп (сборник)

Один раз в месяц устраивался родительский день. Мы с мужем поехали к сыну на грузовых крытых машинах, предоставленных военными, среди других родителей. Я даже не так сильно укачалась, так как, всю дорогу все шутили, смеялись, пели. Дорога не показалась мне такой длинной, как в другие выходные. В лагере нас прекрасно встретили. Была торжественная линейка, а потом концерт, организованный силами детей.

Так и промелькнула первая смена. Пора было забирать Славика. За это время он окреп, загорел. И, несмотря на то, что в Манглиси через день шел дождь, и сапоги которые не снимались детьми, были постоянно мокрыми, так как не успевали высохнуть (страшно даже подумать!), – Славик ни разу не заболел. Не болело горло, ни разу не было насморка. Температура тела пришла в норму. Он отлично отдохнул и оздоровился. Старый профессор был прав, говоря, что сыну не нужны никакие таблетки, а только – горный воздух. И наше решение отправить Славу в лагерь, несмотря на возраст, было правильным.

А сын еще раз доказал нам свою самостоятельность…

«Марсианин»

В 90-х годах наша семья проживала в населенном пункте – Верхняя Нора. Этот малюсенький город находится в Германии, где в то время проходил службу мой муж. Военный городок, в котором мы жили, был закрытым. То есть, через КПП (контрольно-пропускной пункт) без пропуска пройти было нельзя. Муж занимал высокий пост в штабе 8-ой армии Западной Группы Войск. В армии строго соблюдалась субординация. И, если ты занял высокий пост, то, будь добр, селись там, где положено проживать высоким чинам. А согласия на это ни у кого и не спрашивали. На многочисленные просьбы мужа поселить семью в обычных блочных домах, а не в элитном коттедже, поступал лаконичный ответ: «Не положено». Очень не хотелось нам жить в тех коттеджах, расположенных в изумительно красивом месте, среди корабельных сосен. Во – первых, мы люди скромные, без амбиций, хотели жить среди «народа» – среди таких же, как и мы, простых офицерских семей. Во-вторых, поскольку муж, хоть и занимал большую должность, все же был в звании полковника, а не генерала. И, поэтому соседки (так называемые – генеральши), смотрели на нас косо. Не свои. В-третьих, дом был двухэтажный. Не привыкли мы к такому.

А уж, когда все же поселились, поняли, что не зря мы всеми силами противились жить в этом доме. Дом был насыщен, как оказалось, очень плохой энергетикой. Тут и не экстрасенсу было все понятно. Дом, был, так сказать, абсолютно – «чужой». Он не хотел нас принимать. Переступившему порог этого дома, казалось, что в затылок ему смотрит кто-то агрессивно настроенный, и страшный. Кто-то – «Иной». Заселившись, то и дело мы оглядывались, пытаясь засечь этот враждебный взгляд. Особенно тяжело было тому, кто оставался дома один. Поскольку муж работал в привычном для себя и нас режиме: уходил рано утром, приходил – поздно вечером, он не так остро ощущал неприветливость дома. Его только, как и всех нас, сильно «напрягала» необходимость десятки раз за день подниматься по крутой неудобной лестнице наверх – в спальню, и спускаться на кухню или в гостиную, чтобы посмотреть телевизор, если выпадала свободная минутка. Кстати, насчет лестницы. Долго дети мои набивали на «мягком» месте синяки, раз за разом пересчитывая этим местом ступеньки, пока как-то не приноровились. Странно, что обошлось синяками, – без травм. Я поднималась и опускалась, судорожно вцепившись в перила.

Соседский генерал, так тот, по рассказу его дочки, «опозорился», благодаря этим ступенькам. Однажды, на свой день рождения, будучи в парадной форме и при всех наградах, он долго «прыгал» этим самым местом по ступенькам на глазах всех, ожидающих его появления, гостей. И «вырулил» прямо им под ноги.

Эти ступеньки мы не любили еще и потому, что почти каждую ночь они отчетливо скрипели под кем-то, кто не был членом нашей семьи. Ступеньки были деревянные, и протяжный скрип хорошо слышен был во всех комнатах. Скрип начинался на чердаке, затем постепенно спускался в жуткий подвал. В подвале находилась камера с толстенной дверью, на которой расположено было маленькое окошко, забранное решеткой. Городок наш был расположен в нескольких километрах от бывшего концлагеря «Бухенвальд». Со второго этажа была видна арка, с прикрепленным на ней колоколом, который и звонил в ветреную погоду, то есть, – почти всегда. А в этих так называемых, «генеральских» домах, раньше жили высшие чины немецких летчиков. Дом нам преподносил сюрприз за сюрпризом. И все – неприятные. Мы, раньше не верящие ни в какую мистику, поменяли свое мнение по этому вопросу.

Я это описываю, чтобы было понятно, насколько напряженной была в эмоциональном плане, обстановка в доме.

Старший сын, – Святослав, закончил школу в Норе, и поступил в институт в городе Одессе. Жил он там в общежитии. На летние каникулы приехал к нам. И… сразу же погрузился в подзабытую негативную обстановку.